Стеклянный пол, под прозрачным чревом которого водные потоки циркулировали по внутреннему контуру системы охлаждения, протянулся строгим линейным коридором по машинному залу. Минуя одну стойку процессорного оборудования за другой, он упирался в блоки хладоцентра, словно блуждающему среди каменных плит археологу наконец являлся Город из золота. Многочисленные мерцания датчиков внешнего контура жидкостного охлаждения плавно потухали и вновь загорались в такт с бултыхающимися лазурно-голубыми переливами теней, что откидывали на стены помещения подпольные водные каналы. Волшебная красота лагунной акварели наполняла спокойствием тьму, в которой до конца своих дней обреченно обитал суперкомпьютер; двухмиллиардной ядерной умиротворенности также способствовал едва слышимый гул воздушных потоков, заботливым дуновением обхватывающих стойки с оборудованием. Еще одним обитателем электронного царства гармонии была ультра-розовая проекция дракона, подобно небесному телу, прецессирующего по залу с постоянным угловым моментом и искривляющегося при каждом столкновении с лентами серверов. Огнедышащее чудовище выполняло функции сторожевой системы, сигнализирующей о необходимости подачи инергена в случае возгорания, подспудно же являя своим мифическим пламенем символический оксюморон в чертогах техногенной уязвимости к мельчайшему огоньку.
За стеклянной перегородкой располагалась операторская, усеянная вычислительной аппаратурой и вмонтированными в стены мониторами. На столе могильной неподвижностью стояли часы и живым дыханием проецировали время: семь утра. Раздался сигнал биометрической аутентификации, магнитный замок щелкнул – дверь открылась.
Крео Спри спокойно оглядел каждый угол своего рабочего пространства, не забыв бросить через плечо доверчивый взгляд на дверь, которую только что миновал, – будто бы мысленно бросая ее непроницаемой натуре дружеский кивок, гарантирующий, что механизмы не оставят его здесь в погибельном заточении. Таким же гарантом Крео почувствовал и себя в отношении техногенного супертела, живущего за перегородкой в дремучей чаще кремния. Коснувшись стекла ладонью, хранитель поприветствовал безобидное дитя.
Сводки всех информационных агрегаторов, едва вмещавшихся на экране, бурлили политически выгоревшими публицистическими заголовками, к ним в третьесортном оформлении подмешивались ссылки не менее надоедливых чад желтой прессы, там же обитали постоянные уведомления о готовящихся спортивных соревнованиях и ниспадающие столбцы матриц, держащих свои цифровые руки на пульсе рыночной конъюнктуры. Каждый раз Крео кормил собственное «я» посулами оптимизировать интерфейс в разрезе отображаемых новостных каналов, но дальше ежедневного напоминания самому себе дело не зашло.
Перед тем как скрыть лишние окна, наблюдатель окинул взором весь представленный спектр ресурсов и задумался: «они добились того, к чему стремились» (реклама реалити-шоу на экзотичном острове, где любой житель трущоб, используя инвазивные устройства, мог бы купаться в лучах ослепляющего нейроинтерфейс солнца); «очередное лицо - лихой задел которого уже прочитан не единожды - вновь, как и его предшественник, высокопарно утверждает о значимости предлагаемых социально ориентированных программ, не понимая, что заблуждается даже в существенности своей жизни» (резидент некоммерческого института Независимого Межконтинентального Космополитизма с оттенком стальной уверенности в глазах рассказывал журналисту о том, что грант от правительства северо-западной всегломерации (40-73) будет потрачен на теоретические работы по вопросу устранения критического социального расслоения); «сладкоголосый болтун топит в краснобайстве наивных овечек, с детским упоением позволяющих вешать на свои уши лапшу» (политолог в рамках очередного ток-шоу давал длительное поэтическое обоснование плюрализму, хоть и тема для обсуждения называлась «деструктивное влияние заградительных пошлин на импорт силовых установок типа «Варп» в отношении цепи производственной кооперации»). На каком-то из окон внимание Крео привлек мужчина, стоявший в толпе и внимательно слушавший неизвестного оратора: мужчина был словно космонавт в скафандре, инопланетянин, очутившийся в кагале людей, - настолько бунтарским выглядел его наряд. Сварочные очки и потасканный свитер, под которым красовался кусок символики бренда, - вымершая комбинация в моде.
Все ненужные табло закрылись мгновенным щелчком по соответствующей иконке. Спри был рад наступлению цифрового штиля: портящие вид отбросы информационного поля смыло несколькими кликами - они оказались погребены под бурлящей пучиной фильтра. Горстка окон продолжала отображать видео поток, на одном из них корреспондент с места преступления с фанатичной точностью пересказывал заключение полицейского-стрингера - Крео меланхолично перевел глаза в нужную область. Сообщалось о поразительном сходстве убийства с рядом расправ, произошедших на территориях так называемой Дуги столиц: кривая линия, проведенная от столицы северо-западной всегломерации, Мэго (43-79), вниз до административного центра юго-западной всегломерации, Чиркулум Чинере (0-78), а от нее до гордости любого выкованного либерализмом объективиста, сердца Дальнего Восхода - так называют юго-восточную всегломерацию, - Ута-Лампу (3-101), и вверх до столицы северо-восточной всегломерации, Хайшэнь (43-131). На телах обнаружены проникающие, рубленые раны: кто-то, сдавшись без раздумий, обошелся одним фатальным ударом, кто-то, вцепившись за жизнь, за последние остатки уважения к себе как к индивидууму, в попытках сопротивляться подвергся нескольким атакам кровожадного лезвия. Холодным оружием, использованным убийцей, предварительно установлен меч тати с наэлектризованной сеткой тю-о: плоть в местах проникновения была обуглена. Жертвы – белые воротнички по направлению корпоративных финансов. Ни одна камера не смогла захватить в объятия облачных баз данных ассасина, ни одна линза октокоптера не оказалась хоть на йоту расторопной, чтобы зацепить край ускользнувшей в лабиринты мегаполиса тени. Один лишь случайный зевака, в неподходящее время возжелавший опробовать аддитивный сканнер каннабиноидов, краем обкуренного полушария приметил из своей лоджии озаренный красной люминесцентной лампой капюшон с таящимися под ними двумя рубинами - неизвестный тут же испарился. Мало ли что могло прийти во взбудораженный психоактивными веществами рассудок наркомана? Удивительно, что очевидец не закончил свое свидетельство описанием того, как из-под накидки чужака выросли рога, а его силуэт очертило инфернальное пламя, с надменностью посудил Крео.