- Это да, - продолжала светить на кабель Бэа. - Но как это нам поможет?
Внезапно десантник, ведущий группу, крикнул остальным:
- Эй, тут какое-то журчание… что-то очень близкое к нам. Кажется вода.
Спри гипногенно посмотрел вглубь зрачков Ханаомэ Кид и улыбнулся:
- Я же говорю, мы почти пришли.
Привлеченные отдаленными звуками искусственного каскада четверо исследователя устремились к заветному клокотанию потока, которое наверняка должно было вывести их к камере с таинственным сгустком энергии внутри.
Группа миновала еще два участка-близнеца с рекреацией и лабораториями, и спустя минуту их созерцанию открылась просторная арена с четырьмя поэтажно наслоенными овальных кортами - на один из них они и вышли. Крео отречено приблизился к бортику, сочувственно вникая в каждый аспект брошенной архитектуры. Ярусы имели равномерно расположенные друг от друга поры в форме выдолбленных исполинских оконных проемов: они, как санитары в психбольнице, следили за бетонированным пациентов посреди арены. Как ни трудно догадаться, этим пациентом была вакуумная камера, укрытая одеялом из бетона, - однако, с перспективы самой сферы, навряд ли можно было ее отождествить с жалким подопытным организмом. Отнюдь, это был насильно втиснутый в жаропрочный сплав тороидальной коробки атлант или даже гладиатор, живьем цементированный в памятник. Его неодолимой силе безликие призраки ликовали с трибун амфитеатра, который на мгновенное самозабвение представился Крео вместо застекленных балконов.
Вода продолжала стекать с линий труб - именно, она помогли группе выйти на площадку, нынче приукрашенную визионерской аллегорией Спри. Приглядевшись, единственный на стадионе зритель приметил, как трубная инфраструктура впивалась в бетонную сферу и, по сути, образовывала замкнутый контур системы охлаждения.
- Ханаомэ Кид, пожалуйста, подойдите поближе к окну, я должен все полностью видеть, - раздалось за спиной у Спри. Видимо, Клему не терпелось установить свою правоту относительно жизнеспособности выдвинутой теории о термоядерном синтезе - тщеславие абсолютно оправданное и невозбранимое.
Ханаомэ Кид встала на одну линию с продолжающим умозрительно рисовать образы изучаемых мест Крео. Хотел бы он, чтобы блестящее отражение капель распрыскиваемой об стекла дистиллированной воды показали девушке, каким извращенным он видит этот мир, и тогда, может быть, Бэа поняла бы, какого человека позволила подпустить к своим невысказанным чувствам. Однако девушка даже не знала, какой набор эмоций применим к открытиям непредсказуемой технологии, не говоря уже о чужаке, знакомым с ней какие-то жалкие недели. Первооткрывательское празднество или настороженное опасение за непомерность возложенного на плечи бремени, от малейших манипуляция с которым планета, возможно, могла в одночасье перевернуться с ног на голову? Дилемма разрывала встревоженный мозг Ханаомэ Кид на части.
- Это - он… однозначно, он, - Гек говорил сквозь гарнитуру Бэи, словно сам присутствовал в технологическом амфитеатре.
- О чем Вы, док? - спросил один из десантников.
- Термоядерный реактор. Путь в его конечном смысле, - ударился в поэзию одурманенный геолог.
- Какой еще путь? - Крео смотрел на Ханаомэ Кид, но явно обращался к скрытому в душке очков геологу.
- Прямо перед вами, мистер Спри. Вон там, на двенадцать часов: крупное лого с изображением слова на покинувшем языке.
Спри поднял голову со сферического булыжника на верхний ярус арены: слово «Iter» растянулось аж на три балконные арки противоположной части корта сверху.
- В переводе с прародительского языка, который существовал еще до покинувшего, оно значит «путь», - геолог ответил на наклёвывавшийся в исступлении Крео вопрос.
***
Шлюзовая дверь была достаточно приоткрыта, чтобы пробраться внутрь подземки, но схватившиеся за стальной массив пальцы - усилием приведенных в действие движков на фалангах - распахнули несгибаемым люк, как хилую занавеску в ванной. Ассасин, с позывным «Третий», стоял на пороге вырытой червоточины. Еще не угасло светило, и поэтому его озаряемая последними проблесками дня фигура, об которую бились полы непонятно зачем накинутого плаща, источала не меньшую, чем сам тоннель, черноту.
Опустив голову, защищенную красным алюминиевым колпаком с черепными выемками, убийца теперь визуально видел нащупанный броневыми пластинами сапога бугорок: акустико-оптоволоконный кабель уходил вглубь этих не предвещающих добра бункерных сводов. Ухмыльнувшись, ассасин проследовал за теми, кто протянул спасительный во всех смыслах канат.