- Что же ты натворил, Ван Брюе? - удивлению Спри не было границ.
- Он что? Перенес свое сознание в робота, который до этого вырезал всю станцию? - Бэа не отрывалась от монитора.
«Надеюсь, мозг оцифруется полностью, а все синоптические связи в целостности перенесутся в нейросеть робота. Электромагнитный импульс, которым я вырубил Атласа, наверняка, смыл с его искусственного мозга всю память. Очень надеюсь, что перемещусь в кибернетическое тело без сюрпризов на той стороне… прости меня, Лиз. Это нужно сделать… ради тебя… Хочу увидеть, хоть и не своими глазами, как мы, люди, сможем в руках нести энергию солнца. Надеюсь, коллеги из Индии не оплошали с кожухом. Он сейчас где-то в ОАЭ - должны были везти оттуда с очередной выставки. Подумать только, над Землей нависла угроза, а они в игрушки играют - экспозиции устраивают в своих полуторакилометровых замках…»
Крео увидел, как к вертикально поднятому операционному столу в распятом положении было приковано высоченное деяние беспечных человеческих рук, его безжизненный корпус по-прежнему сверкал серебряным наливом. Ученый застыл подле Атласа: он наверняка представлял всю свою последующую жизнь, готовился к оковам неестественного для человека обличия в виде смертоносной консервной банки.
«Прости меня, Лиз…»
Ван Брюе сделал неуверенный шаг в сторону стального гиганта-продолжателя своей жизни, запись завершилась. Не сохранилось иных визуальных свидетельств о существовании этой противоречивой фигуры науки в громоздком человеческом сосуде из плоти и крови.
- Ты слышала? Опять упоминание о каком-то кожухе. - Видеоряд давно померк, оставив на экране лишь белую стрелочку курсора, но Спри шизофренически жаждал зацепиться за что-то еще в сплошных сумерках окошка проигрывателя.
- ОАЭ, не знаю, что это. - Как только Бэа завершила фразу, пробирающий до костей топот экспоненциально стал прорастать из глубин тоннеля за дверью.
Девушке причудилось, будто вот она одна дома, и вдруг внезапное наваждение о присутствии неизвестного в стенах квартиры как повергнет ее в оцепенение. Были ли доносившиеся из прихожей шаги - акустическим обманом от копытного гарцевания неугомонных соседей сверху? Или это было подступающее зло, прикрытое не особо зорким смирением жильца с ущербностью звукоизоляции здания. Ханаомэ Кид никогда не думала, что детские страхи прорежут ткань реальности и выкарабкаются из воспоминаний о беспощадной игре воображения с уязвимым ребенком в форме широкоплечего великана, в сжатых кулаках которого наверняка еще перемалывались куски вырванного у десантника кадыка. Еще более могильно-леденящим - в те моменты, когда отец оставлял совсем крохотное чадо одну дома - для Бэи была постоянно отгоняемая неокрепшим частоколом ее юной психики мысль о том, что вдруг она сама очутится, по неведомой бесчеловечности судьбы, в логове неизвестного зла - не по собственной воли переступит порог и будет отдана на растерзание отродию дремучих лесов.