- Ни шагу, иначе я снесу твою чертову башку, - Спри и Бэа свернули с длины коридора и протискивались через небольшое углубление, служащее, по всей видимости, промежуточным узлом обслуживания тоннельной инфраструктуры. Непонятно откуда взявшаяся утечка пара из трубы выдыхала нескончаемые порывы кипятка. Морда Атласа пронзила белую пелену, развеяв дымку вдоль прохода.
Бэа и Спри уперлись в щитовую дверь.
- Открывай, заходи внутрь, быстро! - Спри прицелился в флегматично вышагивающую по их направлению фигуру титана.
- Заходи! Что ты встал? - орала Бэа уже изнутри помещения электроснабжения, держась за металлическую створку двери.
- Еще один шаг и я выстрелю. Назад! - рявкнул Спри, но Атлас лишь изучающе накренил голову: сперва в правую сторону, затем в левую - зоолог вел эмпирические наблюдения в поле. Робот сделал резкий выпад вперед, за что вмиг лишился правой верхней части головы - расплавленная начинка обнаженных нейроузлов симбиотировала с лопнувшими фоторезисторами глаза. Тягучесть намагничивания электрической цепи не позволяла рельсотрону оперативно перезарядить электродные рельсы: возможность добить монстра вторым выстрелом была упущена.
Атлас тыльной стороной кисти откинул винтовку в сторону, второй рукой полоснул металлическим острием когтей сверху вниз по Крео. Чудо увертливости иайдо спасло Спри от расчленяющей атаки: буси-до резким толчком ноги отпрыгнул назад, отделавшись тройным разрезом по самозатвердевающему гелю куртки и вольфрамовому комбезу. Он мимолетом ворвался в электрощитовую и запер дверь изнутри.
Пять тяжелых ударов оставили вогнутые отметины на двери: от попадания в комнату Атласа отделяло несколько сокрушительных атак - ускользнувшие от него Бэа и Спри оказались в ловушке, комната была тупиком. Они отсрочили свою смерть на жалкие минуты.
Теснота комнаты сгущалась нездоровой карминовой подсветкой, заливавшей сетевой чулан; между стенами мог вместиться только один человек. Из гнетущей палитры помещения, где красный цвет подвергся богохульному осквернению, казалось, и были отлиты глаза пробивающегося внутрь неостановимого исчадия. Последний удар был нанесен с большей яростью, чем предыдущий.
- О, Господи, оно почти пробилось сюда! - глаза Бэи отказывались выхватить из площади электрощитовой хоть что-то, напоминающее средство обороны. - Я готова, Спри, я готова. Пусть оно нас убивает. В клочья, прям в клочья разорвет! Господи, что же делать…
- Успокойся, успокойся, - ни намека на грубость, ни йоты осуждающей острастки: речь Крео Спри невероятным образом обратила вспять достигшую точки бифуркации паническую обреченность девушки. Он словно жил вне горизонта событий текущей действительности, а двухметровое чудище, вырывающее с корнями последний защитный барьер, для него было не меньшей помехой, чем лужица, бездумно разлитая дождем на пути. Дождь - последующие слова, как струйки бодрящей прохлады душа, блаженным мотивом веры оседали на ее успевшее приговорить к страданиям сознание: - Что ты говорила там на корабле, мм? Ты помнишь? - удары Атласа за спиной стали еще невыносимо ожесточеннее, но сосредоточенности Крео это было ни по чем. Он смотрел Бэи в глаза, приобняв за плечи. - Говори, ну что же ты? Тот человек, к которому ты до сих пор неравнодушна, пообещал тебе, верно? Что он пообещал?
- Что я буду первой, с кем он выйдет на связь, когда Аэксинавра Бесконечная под его командованием выведет флотилию «Световых горизонтов» до готового нас принять нового дома, - две тончайшие слезинки пустились на перегонки параллельно друг другу, девушка сквозь всхлипы улыбнулась. - И что он будет ждать меня, во что бы это ему ни стало!
Крео горделиво развел кончики губ в одобрительное выражение поддержки:
- И как его звали. Скажи мне? - он был нежен и непоправимо одинок, как осенний листопад. Бэа не отрывала от него глаз.
Она вновь очутилась в плену вспышек из прошлого, его расслабляющий томительной сепией фильтр напоминал об уюте, который она находила в минувших днях достопамятного периода работы на верфи. Приземистая кубатура машинного отделения, ионно-плазменный карандаш в руке Ханаомэ Кид: только что юная художница закончила наносить стилизованную под резьбу фразу на покинувшем языке. Она опустила карандаш, открыв себе вид на любимого. Это был на незначительную разницу старше ее мужчина: его статность, выпячивающая даже через адмиральский китель - в том числе могучей грудью - не отпускала молоденькую стажерку «Терпла и Логан» из объятий жаждущего им покровительства и обожания, которые сводили с ума горячее сердце девушки.