— Не такой он, чтобы испугаться какого-то толчка. Такого человека не напугаешь.
Таково было единодушное мнение разведчиков, когда они уже в сумерки возвращались через Регистан. В заходящем солнце сияли и сверкали своей облицовкой воздетые к потемневшему небу минареты и порталы медресе и вызывали в юных умах своим великолепием и незыблемостью возвышенные мысли.
Они думали о Георгии Ивановиче, о его удивительной судьбе и… завидовали.
Они шли по быстро пустевшей Регистанской улице к Пуль-и-Сафид, смотрели на багрово-оранжевый величественный закат и пели довольно-таки смело:
И дальше:
И мыслили они революционными образами… «Союз благоденствия». Декабристы. Волконская. Трубецкая. Венгерская революция. Герой Польши Костюшко. Шевченко. Гарибальди. «Овод» Войнич. Жюльверновский Матиас Сандорф. Герцен. Чернышевский.
Легче шагают усталые ноги под звуки величественной песни в честь мужественных из мужественных, в честь странников революции. Встают на их пути горы, реки. Побитые, изъязвленные ноги ступают по щебнистым осыпям. Прохватывает до костей холод ледяных потоков. Обжигают лучи солнца степей и пустынь.
«Разведчики» расстались у Ивановского парка.
— Сколько событий и все в один день!
Шамси любил пофилософствовать. Он прижал руку к сердцу, сказал: «Хайр!» — и быстро зашагал вдоль ручья в Багишамаль.
Да, один лишь день и сколько событий!
Но оказалось, что это далеко не все. За столом под висячей лампой чаепитие происходило далеко не так уж и мирно. Ольга Алексеевна решительно возражала:
— Они не поедут. Детей ты, Жан, тащишь в какие-то дебри.
Доктор настаивал:
— В таком возрасте меня отец уже пахать учил. И разве ты сама чуть ли не вчера читала стихи арабского поэта:
Что ж, они и будут всегда прятаться от нашего туркестанского солнца? Ничего с ними не случится. Пора попутешествовать. Ты преклоняешься перед восточными философами. Вспомни. Кабус говорил: мальчиков в семь лет забирают с женской половины и готовят из них мужей и воинов.
— Господи, какие из них воины?
Но доктор уже решил и тут же за столом объявил:
— Вы уже достаточно взрослые. Я беру вас с собой. Куда? В экспедицию. Едем в Бухарское ханство.
— Ура!
Экспедиция! Путешествие! Это то, о чем только могут мечтать мальчишки.
Пржевальский! Гумбольдт. Семенов-Тян-Шанский. Ибн Батута. Федченко. Ливингстон. Перед глазами возникали миражи пустыни. Ползли по горизонту вереницы верблюдов. Гарцевали на горячих арабских конях воинственные кочевники. Седобородый киргиз спускал ловчего ястреба на рыжую лису. На полном скаку в горный поток кидались всадники в меховых шапках. Скользил по географической карте по коричневым горным хребтам, по голубым венам рек палец, прокладывая маршруты в неведомое.
— Выступаем ночью по холодку. Поедете верхом при обозе. Вот перевал Аман Кутан и дальше через бекства Китаб, Шахрисябз, через горы и урочище Санггардак, что значит Столпотворение камней, Денау и Каратаг.
— Ура! Путешествие! Путешествие!
— Худые вы путешественники… Даже не спросили о цели путешествия.
— А зачем мы едем?
— Найдите на карте Каратаг. Это центр одноименного бекства в Гиссарской долине. Получено известие. Город разрушен землетрясением. Там — катастрофа. Опасаются, что много жертв. По предписанию из Ташкента создана спасательная экспедиция во главе со мной. Брички уже выезжают. Мы догоним их на перевале Тахта-Карача. Идите собирайтесь.
Вдогонку он бросил:
— Готовьтесь. Экспедиция рассчитана на две недели, а запасайтесь на месяц. Составьте список. Ничего не забудьте — от перочинного ножика до иголки с ниткой. Это настоящее путешествие.
II
Бесстрашие и отвага — щит чести.
Не удивляйтесь, если я погибну. Я сам прихожу в недоумение, что еще жив.
А вечером, когда заседланные лошади уже стояли во дворе под карагачами, нетерпеливо потряхивая гривами, внезапно появился старый друг семейства ахангаранский лесной объездчик Мерген. Он приехал в Самарканд за сто верст из Гиссарских гор, где работала его лесомелиоративная экспедиция.