Они ворвались В поверженный Каратаг грабить жалкий скарб несчастных.
Каландары вопили:
— По священному повелению эмира!
Никто не смел им противиться. Обдавая больных густым запахом «банга» — опиума, дымя громадными медными кадильницами с «исрыком», они бесстыдно шарили в сундуках с одеждой, расшвыривали комья едкой глины, вытаскивали из хижин паласы, подносы, бронзовую посуду — жалкое, накопленное трудами поколений имущество, отнимали у умирающих последние медяки. Со звероподобным визгом дрались из-за золотой сережки, вырванной с мясом из ушка мертвой девочки… Пролезали меж шатких, готовых вот-вот обрушиться глиняных стен — нет ли чем поживиться. Бесцеремонно вступали в драку со старухами из-за каких-нибудь семейных ценностей вроде старинного шелкового платка или серебряного браслета.
Особенно яростно, жадно грабил живых и мертвых один мюршид в богатой самаркандского шитья суконной хирке, перевязанной в несколько рядов шерстяными мохнатыми шарфами, с прицепленным к ним «камнем удовлетворения».
На стоны и жалобы: «Хлеба, хлеба!», — дервиш прикладывал этот камень к животу и вопил: «Ты сыт!», — и шагал дальше.
В одном переулке он напал на спешившего в лазарет доктора:
— Садака! Жертву дай!
И когда доктор отстранил сунутую ему в лицо тыквенную плошку, дервиш заревел:
— Гяур! Проклятие на твою голову!
Он воздевал свой посох с железным наконечником и все угрожающе вопил:
— Гяур! Гяур! Дай!
Из-за его широченной спины двинулась толпа дервишей с такими же возгласами:
— Гяур! Гяур! Дай!
Громадина-дервиш возопил:
— Вот он, причина всех причин! Из-за гяура землетрясение!
Толпа ответила диким воем.
И только поспешившие на помощь из переулка работники экспедиции предотвратили дикую расправу.
Доктор, еле сдерживая волнение, приказал подскакавшему на коне начальнику охраны:
— Прогнать! Чтобы ни одной патлатой физиономии я не видел!
Каландары попятились.
И какое мгновенное превращение! Все вдруг пали ниц, загнусавили.
Над ними высился в высокой меховой шапке, в изодранной дервишеской хирке с сумкой из кокосового ореха… неузнаваемый Геолог.
Совсем как каландар он гнусавил:
— Жертву! Садака! Умоляем, таксыр, мудрейший в мирах целитель. Одну теньгу! Теньгу!
И, подскочив совсем близко:
— Бросьте им что-нибудь! Откупитесь! А я их уведу.
И затянул, подвывая:
— Прославим же мудрого Лукмана! Теньгу! Теньгу!
Вытащив неловкими руками кошелек с мелочью, доктор сунул его дервишу-геологу, все еще не веря своим глазам, а Георгий Иванович завопил:
— Велик бог! Благодарите уруса-доктора, — и, щелкнув затвором портмоне, расшвырял мелочь прямо по земле.
— Не дашь им, — вполголоса говорил он, — пропорют наконечником посоха живот. За милую душу. А меня вы теперь знаете… — и он опять завопил во весь голос:
— Я — хакк! Я — хакк! Пред вами мавляно Хусаин ибн Харрадж! Мюршид мюршидов! Клянусь, отныне ты, доктор, удостоился служению у самого мавляно Хусаина ибн Харраджа. Бог велик!
Со снисходительным презрением он взирал на ползающих в пыли дервишей, жадно подбиравших медяки.
— Да пошлет аллах тебе, доктор, свою милость. Неистовые какие-то!.. — И опять вполголоса: — Но будьте внимательны. Всех их подослали.
Тут один из «неистовых» подскочил, ухватился за стремя и крикнул, раззявив беззубый рот:
— Берегись, гяур! К нам прибыл сам великий визирь халифа!
И действительно, в тот полный смятения день в долине появился некий полномочный посол самого эмира.
— Наконец-то!
Доктор вздохнул с облегчением. Оказывается, он несправедлив к властителю Бухары. Пусть помощь запоздала, но лучше поздно, чем никогда.
Бежавшие вприпрыжку каландары размахивали своими кадилами, обдавали всех облаками терпкого исрыка и вопили:
— Берегись, Лукман-хаким! Недолго тебе тут распоряжаться и повелевать. Всем известен визирь Джелял. Немало его меч снес голов проклятых гяуров.
«Джелял!»
Как хорошо, что приехал именно Сахиб Джелял, старый друг!
VIII
Угощение, устроенное богатеем, не дороже капли масла в светильнике, зажженной для освещения дастархана.
Появление Джеляла в лагере концессии вызвало переполох. Эмирский визирь прибыл во всем величии — на великолепном вороном коне, в сопровождении едущих верхом и бегущих пешком муллозимов.