— Хороший чай, наваристый чай, первый сорт, — бормотал, успокаивая сам себя Кагарбек, — богдыханский чай.
Он все еще не мог взять себя в руки, вел себя базарным воришкой, которого схватили с чужим кошельком.
— Дорогие гости проголодались… Гостям сейчас подадут ош — обед, — лепетал он. — Моментально сготовим.
Доктор молча пил чай. Из темноты сада возник Алаярбек Даниарбек. Он шел важно и спокойно, засунув ладони за бельбаг на животе. Ни слова не говоря, он скинул свои лакированные кавуши с зелеными задниками и уселся, сложив по-турецки ноги. Он прочел во всеуслышание молитву во здравие хозяина и гостей и принялся за чай. Он не высказывал ни малейшего подобострастия в присутствии Кагарбека, хотя один вид его тяжеловесной фигуры в бархатном камзоле с бархатным в серебре поясок — знаке власти — вызывал во многих трепет.
«Подумаешь, бек. Я сам бек, и отец мой бек, и дедушка имел в своем имени — «бек»… И что ж? Кланяться всякому, кто кричит: «Бек я!» Чепуха! Пусть он кланяется».
Перед тем, как лечь спать, Алаярбек предупредил доктора:
«Пусть хозяин выполнит закон гостеприимства. Пусть сегодня не идет в гарем — не будит перед восходом солнца своих любимых жен. Ничего, пусть поспит здесь…»
Странно! Кагарбек послушался. Постлали ему тут же на возвышении. Курпача доктора оказалась рядом с курпачой Сергея Карловича. Он ворочался с боку на бок и мучительно вглядывался в темноту: не ползет ли убийца, не поблескивают ли в кустах роз лезвия ножей.
Пошептавшись с доктором, Алаярбек Даниарбек вытащил из хурджуна здоровенный свой «смит-вессон» и докторский наган и положил оружие под руку.
— Не посмеют, — сказал доктор. — Трусы они.
— Я их выгнал из курганчи… слуг бека, то есть сказал им: «Хозяин дает вам рухсат — разрешение уйти домой к своим женам». И они ушли.
Сплошная крыша зеленых крон деревьев — плотная, прохладная — не пропускала лучей восходящего солнца. Потому все проспали.
XII
Пыль досады и крик обиды поднялись меж этими эмирами.
Приехавший ранним утром эмирский уполномоченный визирь Сахиб Джелял осудил доктора:
— Господин знаний, склоняемся перед вашим умом и сердцем! Но приехать в Гиссар, к Кагарбеку в дом, да еще ночью. Привезти с собой сыновей! Поистине вы забыли о пределах опасности.
Разговор происходил на айване бекской курганчи, когда визиря и доктора подобострастно и со всем низкопоклонством пригласили завтракать. Там уже в сторонке сидел мрачный, насупленный Мерген.
Визирь Сахиб Джелял выказал неудовольствие. По его мнению, доктор превысил власть начальника спасательной экспедиции. Все, что выходило за пределы лечебных дел, — то есть спасения умирающих и их лечения, — по мнению Джеляла, лежало на нем — визире Бухарского эмира.
— Но, — запротестовал доктор, — пока бы я ждал вас, никого под развалинами не осталось бы в живых.
Доктор был резок, не стеснялся говорить правду в глаза. Тем более, что Джеляла он знал давно. А то, что Джелял в последние годы сделал головокружительную карьеру — от сибирского политкаторжанина до полномочного министра Бухары, — это нисколько доктора не смущало.
Тотчас же по приезде визиря он сказал ему без церемоний все, что думал о бекских и эмирских порядках, и, в частности, все, что касалось безобразий, учиненных господином Абдукагарбеком и господами иностранными концессионерами.
— Все, что мне надо, — заявил Иван Петрович, решительно глядя в лицо Кагарбеку и Сергею Карловичу, — чтобы господа хорошие немедленно, сегодня же, сейчас же прекратили всякие интриги, оставили несчастных в покое. Вернули отцов к своим семьях и дали возможность спокойно похоронить и оплакать погибших.
Доктор решительно потребовал, чтобы пострадавшим раздали муку, рис, масло, чтобы все рабочие концессии — каратагцы получили возможность вернуться в руины Каратага и взяться за восстановление разрушенных жилищ.
— Без суда и следствия казнены ни в чем неповинные люди! Справедливость требует, господин визирь, наказать виновных! И, наконец, господин бек — на то и местная власть, чтобы найти продовольствие, лес, известь… Безбожно жестоко не помочь всем, чем можно. До октябрьского снега над головами несчастных необходимо возвести прочные кровли.