Я говорил спокойно и медленно, но она не понимала. Мой отец так ничего и не сказал, но он часто и хмуро смотрел на Алтею. Я не знал, что это означает.
Когда пришла мама, она разозлила меня почти так же, как и Алтея.
— Солнышко, — она стояла передо мной, встревоженно смотря на мое лицо. — Что происходит?
Почему она спрашивает об этом меня? Откуда мне знать, что происходит сейчас у Сэмсонов?
— Мне нужно увидеть Джереми прямо сейчас. Он мой парень, и он расстроен. Мне нужно снова сделать его счастливым.
— Парень? Эммет…
На это у меня не было времени.
— Мама, прекрати. У меня есть парень. Джереми. Почему, вы думаете, я проводил с ним столько времени? Но я не могу говорить об этом сейчас. Он расстроен. Я должен это исправить.
Я пошел в сторону входной двери, но она схватила меня за руку. Ненавижу, когда люди хватают меня. Я стал трясти рукой, чтобы сбросить её руку, но потом заставил себя остановиться. Вместо этого я отстранился и посмотрел на нее со злым выражением на лице.
— Мама, отвали от меня.
Она заслонила дверь своим телом.
— Дорогой, ты не можешь пойти туда прямо сейчас. Если хочешь, злись на меня, но ты не можешь идти в дом Сэмсонов. Для тебя это небезопасно. Миссис Сэмсон очень зла.
— Мама, миссис Сэмсон сука.
Мама сжала губы, а это означало, что ей не понравилось это ругательство, но она не сказала, что это было грубо. Ведь она знала, что я прав.
Закрыв глаза, она медленно и глубоко вдохнула.
— Ты не можешь туда пойти. Мы поговорим об этом позже, а прямо сейчас мне нужно поговорить с твоим отцом.
— Мне нужно поговорить со своим парнем. Я взрослый человек, мама. Хватит обращаться со мной, как с ребенком.
Мы спорили с ней минут пятнадцать, но вынужден сказать, что не выиграл этот спор. Я не нападал, не напевал, не истерил, но, в конце концов, отправился в свою комнату. Я бил надувной кувалдой по моей постели и выкрикивал грубости в адрес миссис Сэмсон, выкрикивал достаточно громко, и они, внизу, должны были меня слышать, но никто не пришел, чтобы остановить меня. Также я пару раз сказал плохо о маме, но почувствовав, что это неправильно, прекратил. Мама, конечно, была властной, но она не была такой стервой, как Габриэль Сэмсон.
Успокоившись, я пытался решить, что делать. Я могу думать только о том, что мне нужно проверить Джереми, но меня бы поймали, выйди я через заднюю или переднюю дверь. Вероятно, они правы. Если я пойду к нему домой, его родители все равно не дадут мне увидеться с ним.
Но, если его телефон по-прежнему при нем, я мог ему позвонить или написать.
Я написал.
Если он, как обычно, выключил звук телефона, родители этого не услышат.
«Джереми, это Эммет. Я беспокоюсь о тебе. Переживаю, что ты расстроен, но моя тетя и родители не понимают этого. Пожалуйста, скажи как ты, и как я могу тебе помочь. Если вообще могу».
Он ответил спустя несколько минут. Судя по его ответу, что-то было неладно.
«Я подвлн».
Иногда Джереми ошибался в орфографии и пунктуации, но не настолько. И обычно он говорил, что с ним все в порядке, но сегодня он признался, что ему плохо.
Я не знал, как поступить.
«Я хочу помочь. Можно я приду?»
Его быстрый ответ заставил меня загрустить.
«Нет, изз мамы».
Мне стало грустно. «Нет, из-за мамы».
Если закрыть глаза, я мог представить его лежащим под одеялом в своей кровати, использовавшего всю свою энергию только на то, чтобы нажимать на кнопки. Даже если бы мы созвонились, ему было бы трудно говорить. К тому же, его мама услышала бы. Я был зол на маму Джереми. Мой мозговой осьминог был в ярости, и мне хотелось дать ему волю, но я сдержался. Сейчас важен не гнев. А Джереми.
«Ты хочешь, чтобы я продолжил с тобой разговаривать? Я знаю, тебе трудно набирать слова, но если ты хочешь продолжить общаться эсэмэсками, то можешь писать только да или нет».
Прошло несколько секунд, и он прислал мне:
«Да».
Расслабившись и скрестив ноги, я сел на пол на мою подушку для раздумий. Я бы хотел печатать на клавиатуре, но потом до меня дошло, что могу подключить к телефону свою беспроводную блютуз-клавиатуру. Взволнованный, я набрал «СВ» — это сокращение для «скоро вернусь», снова устроился на подушке с клавиатурой на коленях, поставив телефон на книжную полку экраном к себе, и начал печатать.