- Ройс Девенпорт, повернись и посмотри на меня, - требует Пандора.
Я поднимаю Лав и держу рядом со своим лицом.
- Разве мы можем тебе врать?
Пандора прикусывает губу и качает головой.
- Нельзя использовать ее очаровательность, чтобы избавиться от неприятностей. Иди к мамочке, малышка.
Она забирает Лавендер, а я затем сгребаю их обеих в объятия и направляюсь в сторону двери.
- Скажу вот что, почему бы твоим родителям не присмотреть за малышкой-Лав сегодня, а мы вдвоем проведем немного времени наедине? Ну, знаешь, посмотреть, как получится.
- Не могу сказать, что мне не нравится, когда ты стараешься, сделать меня беременной, - говорит она, и я ставлю жену, чтобы она могла взять сумку. Затем я забираю у нее ношу, а потом и ребенка, пока Пандора закрывает дверь.
- Тогда просто закрой свой красивый ротик и позволь своему мужчине сделать все остальное.
- Похоже, твой папочка пытается сделать тебе братика или сестричку, - произносит Пандора, проходя мимо нас с дочкой.
- Я постараюсь изо всех сил, малышка, - шепчу Пандоре, и она хихикает.
Эпилог
Пандора
Пять лет спустя.
- Боже мой, Пан, тот парень совершенно точно оценивает тебя, - говорит рядом со мной Пенелопа.
Я поднимаю глаза на парня, сидящего на скамейке в парке рядом с нами и смотрящего в нашу сторону.
- Плевать, - отвечаю сестре, отмахиваясь от этого. Я в штанах для йоги и майке, на которой, я уверена, как минимум три пятна от детей.
- Серьезно. Он продолжает сюда смотреть, - говорит она, тыкая меня в ребра не очень приятно.
- Слушай, - начинаю я, чтобы остановить ее. – Может, он пялиться на тебя.
Я перевожу взгляд туда, где играют на траве дети, и ложусь на спину на покрывале, чтобы понежиться на солнце.
- Даже не придумывай. Иван не больше, чем в десяти шагах от нас. И если он услышит тебя, то придет сюда и поубивает всех, - говорит она, оглядываясь на него, как будто в восторге от подобной возможности. – И, кроме того, я, вроде как, на девятом месяце беременности пятым ребенком. Думаю, только один Иван здесь считает меня сексуальной.
- Будем надеяться. Если он заметит еще чье-то восхищение, у всех нас не будут проблемы.
- Я обожаю, каким собственником он может быть, - сестра мечтательно вздыхает, а я закатываю глаза.
Однако не ненавижу это. Собственничество – одна из любимых черт в моем мужчине. Я опускаю очки и смотрю на Ройса с двумя нашими девочками, покупающих мороженное. Его задница слишком хорошо сегодня выглядит в этих джинсах. Иван стоит рядом с ним и машет Пенелопе, которая посылает ему воздушный поцелуй. Боже, я просто обожаю ее и какой смешной она может быть иногда.
- Ох, черт. Он идет сюда. Что нам делать? Кинуть в него чем-то? – Пенелопа сходит с ума, а мне хочется смеяться и накрыть рукой ее рот одновременно.
- Простите, мы знакомы? – спрашивает высокий, худой парень, глядя на меня.
- Нет, - отвечаю я, снова глядя туда, где стоят Ройс с Иваном, но они повернуты к нам спинами.
- Им это не понравится, - бормочет Пенелопа нараспев.
- Вы уверены? Очень знакомо выглядите. Вас не было в художественной галерее на седьмой улице?
- Неа, - отвечаю я, садясь, чтобы этот парень так сильно надо мной не нависал.
- Странно, потому что я ее владелец, и клянусь, что видел вас на одной из своих выставок.
- Вы спутали меня с кем-то другим. Мой му…
- Меня зовут Дрейк, - говорит он, перебивая меня и опускаясь на колени, протягивая мне руку.
Пенелопа склоняется передо мной и шепчет этому незнакомцу.
- Слушай, Дрейк, ты кажешься очень милым парнем, поэтому я спасу тебе жизнь, - она смотрит на наших парней, а потом снова на него. – Эти парни – настоящие убийцы. Тебе стоит медленно убраться и не оглядываться назад.
Он улыбается, будто Пенелопа его насмешила, и она отстраняется, качая головой.
- Ох, черт. Приехали.
Я оборачиваюсь, замечая Ройса несущегося к нам, рожки с мороженным стиснуты в его руках так крепко, что все мороженное вываливается из них, пока он к нам приближается. Он старается не торопиться, так как девчонки следом тянутся за ним, это довольно забавная картинка.
- Ты разговариваешь с моей женой? – он произносит последнее слово так, будто я ему принадлежу, и это должно быть очевидно миру.
Мне хочется рассмеяться над комичностью ситуации, но я понимаю, что если засмеюсь, то он только сильнее разозлиться. Ничего не бесит моего Ройса так, как кто-то влезающий между ним и его девочками. Сюда входят и наши дочки.