Мы зашли в цветочный магазин Brooke's Blooms, и, хотя бюджет не предусматривал большого количества цветочных композиций, заказали несколько розовых и белых цветов и доставку в день вечеринки.
Мы не сразу поняли, что как бы ни был прекрасен Каннингем-Фоллс, я не смогу найти здесь все, что мне нужно. Я купила кучу сказочных огоньков для украшения, посоветовала Сьюзен и Молли очень милые наряды в магазине Dress It Up, но вскоре оказалась в тупике по поводу остального.
Решив пообедать позднее, мы не стали звонить Грэю и вернулись в кафе с бесплатным wi-fi. Мы сели за столик с моим телефоном в руках и вместе заказали все по интернету. Кроме того, мы разослали электронные приглашения всем друзьям Молли, нескольким друзьям Сьюзан и некоторым членам семьи.
Наконец, мы позвонили Грэю, и он отвез нас на обед в заведение под названием Ed's Diner, где я съела лучший бургер из всех, что когда-либо пробовала. Молли задавала Грэю вопрос за вопросом, глядя на него как на ожившего героя. Я почувствовала, что она влюбилась.
И я не могла ее за это винить.
За обедом, как только Молли перевела дух, я вмешалась и спросила Грэя, где можно купить все для выпечки и готовки. В этот магазин мы зашли напоследок, и Грэй сказал, что я могу воспользоваться его кухней.
День был веселый, но очевидно, достаточно энергичный доя Молли и Сьюзен. После утренних занятий на лыжах и долгой прогулки по маленькому городку они очень устали.
Мы погрузили все покупки в машину и отправились обратно на гору.
Я предупредила, что увижусь с ними на следующий день, и обняла Молли, а затем крепко обняла ее маму. У меня на глаза навернулись слезы от тихого отчаяния ее объятий, и я обняла ее так же крепко. Когда мы, наконец, отпустили друг друга, она благодарно улыбнулась и в знак признательности коснулась руки Грэя. Он торжественно кивнул ей подбородком, и мы молча смотрели, как мать и дочь поднимаются по лестнице к своим апартаментам.
Наконец, Грэй повернулся ко мне.
— Ну, что, хороший день?
Я кивнула, понимая, что не могу скрыть своих чувств к нему.
Его глаза потемнели от желания и многого другого.
— Устала?
Я покачала головой.
Губы Грэя скривились в уголках.
— Ты когда-нибудь заговоришь?
— Я боюсь того, что могу сказать.
Он шагнул ко мне, обхватил руками за талию и притянул к себе.
— Не надо. Не со мной.
Прижавшись к Грэю, я скользнула руками по его груди, отчаянно желая ощутить каждый сантиметр его прикосновения.
— Ты поужинаешь со мной сегодня?
— Тебе даже не нужно спрашивать.
— А потом… хочешь провести со мной ночь?
Я почувствовала, как его сердце учащенно забилось о мою ладонь.
— Больше, чем чего-либо еще.
Я мало что помню об ужине.
Зато запомнилось выражение лица Грэя, когда я встретила его у входа в ресторан (на чем я настояла, так как знала, что если он придет забрать меня из номера, то мы не успеем на ужин). Я надела маленькое черное платье. Оно было простым, но облегающим. И хотя вырез в виде сердца лишь намекал на декольте, а подол располагался на несколько сантиметров выше колена, от него так и разило сексуальностью. Особенно в сочетании с туфлями Jimmy Choos. И судя по полыхающему жару в глазах Грэя, он тоже так считал.
Я помнила, как великолепно он выглядел в кобальтово-синей рубашке в тон глазам.
Я помню, что почти ничего не ела, потому что очень нервничала и была взволнована тем, что обязательно произойдет между нами после ужина.
Но я не могла вспомнить ни слова из разговоров. Все, что я осознавала — это ощутимый накал между нами. Мысли обоих были заняты только одним.
Достаточно упомянуть, что мы поторопились с ужином.
Оглядываясь назад, можно сказать, что это было почти комично, как быстро мы спешили по коридору к моему номеру, держась за руки. Впрочем, нам было не до смеха. В тот момент не было ничего смешного в том сильном сексуальном желании, которое приклеилось к нам как пламя, опаляющее кожу. Как только дверь открылась, Грэй мягко втолкнул меня внутрь, позволил двери захлопнуться, а затем прижал к стене.
Я обхватила его, желая, чтобы мы слились воедино, и мои пальцы запутались в волосах на его шее. Я лизала, сосала и проводила языком по его языку, наш поцелуй был таким глубоким, что я забыла, где мы находимся. Все, что имело значение — это Грэй.
Моя грудь набухла, кожа горела, и поскольку весь ужин был похож на прелюдию, я была готова к сексу больше, чем просто от его поцелуя и предвкушения. Я вытащила рубашку из его брюк, просунула под нее руку и ощутила гладкую твердую — и скульптурную! — горячую кожу. Я застонала Грэю в рот, и его хватка на моей талии стала почти болезненной. Он крепко присосался к моему языку, и я задрожала от желания, вызвав у него рык, от которого жар между нашими телами превратился в дикий пожар.