Щемящим
Уходящего.
Но это совсем не так,
поверь.
Послушай,
как жизнь ветвями рябины
колотит по подоконникам,
Ветром в открытые окна тебя обнимая.
Скидывай, милая, все, что выжито временем
И изношено,
В этом утре сентябрьском солнечном оставляя.
Свет вальсирует в твоем сердце,
Буйный, как пациент,
С которым свободы безумие приключилось.
И мне хочется верить,
Что никогда не наступит момент,
Когда бы оно от этого излечилось.
И в какую бы дату не отправили календари,
Ты дари любовь.
Все вернется стократ с излишком.
Жизнь-любовь.
Любовь- жизнь,
Ничего в ней нет, кроме любви.
Понимаешь, совсем ничего.
Ничего слишком.
Кораллы
Мне жаль, что ты стоишь у окна, милая,
И не следишь
За артериальным давлением
И количеством сигарет.
Я сажусь на стул.
Молча.
И не включаю свет.
А у тебя море в глазах
и кораллы.
И 5 утра.
Нулевая
На аллеях тогда вспыхнули разом все фонари.
Тебе в них стало скомканно,
Будто смятой в руке, замызганной упаковке.
Мы говорили все теми же сорока двумя буквами,
Но уже на беспомощном, неподатливом языке.
Висельниками болтались паузы,
и нелепостями зашпаклевывались промежутки
от предложения к предложению.
Хотелось плыть в вечере этом
и тебе
до полного погружения.
А выходили запинки, шероховатости,
от которых остаются занозы, ссадины
и неприятные тактильные ощущения.
И вдруг мне стало, как днем, светло
под твоим взглядом и этими пыльными фонарями.
И все понятно стало.
И чудовищно тяжело,
Что жизнь посмеялась над нами.
Похороны настоящего
Время безвольными солдатом
на марш-броске
под командованием
генералов-обстоятельств.
Сжимай меня крепче
в своей
твёрдой руке.
Мы будем защищаться
от обесчеловеченных
посягательств.
Бьется совесть
под высоким солнцем
вздернутая на флагшток,
будто в память о недостижимом,
жжёт глаза скорбящего.
Из людей
на обхарканный кровью асфальт проливается дождь сожалений
на похоронах
настоящего.
Держи
Капель по ту сторону окна
Звучит чисто, звонко,
Будто я этим тонким голосом тебе во всем признаюсь.
Словами, которых нигде не было раньше.
Которые рождены весной и этим утром.
Я раздобыла их для тебя,
Как Прометей, царь скифов, огонь.
И дрожащими символами, зыбкими (такое пишут с частым, сбитым в кучу дыханием и заглатыванием слюней)
креплёными, неразбавленными пустым
(без пробелов и точек, и запятых)
Передаю тебе всю любовь.
Разбила свою свинью-копилку.
И -на, держи.
Держи же.
Поцелуи рыб
Я тебя заедаю
Чужими холодными, как речные окуни, поцелуями.
К ночным ознобам
Прикладываю рифмы
И кипятящие душу воспоминания.
А ты приходишь ко мне пьяный, выцветший,
Будто покойник на похороны.
И оставляешь мне собственные страдания.
Придет время, и все устроится,
И само как-то рассосется.
Что не сложится- сминусуется.
А, быть может,
Так приживется.
Но, пока плетью ночь
опускается,
Душа по проспектам скитается,
Мотается жизнь с ней,
Уставшая.
Задыхается,
Задыхается
Вера
У Веры сегодня дурные манеры,
Смятая пачка транквилизаторов
И выдранные к чертям нервы.
Вера все принимала на веру
Безмерно.
Вере больше не во что верить.
И это скверно.
Скажу тебе честно, Вера,
Дело- дрянь
Только так
Жизнью перекопанные,
изрытые,
Как самолеты в крушении разбитые.
Рыщем черные ящики,
Чтобы вспомнить себя в той точке,
где мы искрящиеся и миру светящие,
Вдаль и вглубь смотрящие,
Живые,
добрые,
настоящие,
Ничем не пуганые и ни перед кем не ропчащие.
Друг в друга со страстью кричащие колкости,
Щемящие и сжимающее сердце в кулак.
Я до сих пор могу с тобой
только
так
Твое присутствие
И каждым
Утром
Пепел
С твоих сигарет.
Пусть снег сделал слепыми.
Чистое море в глазах
Твоих.
Обнаруживаешь,
Вооружаешь
Меня до зубов