Внутри всё сжимается от досады и злости. Мне отчего-то важно, чтобы этот парень не думал обо мне плохо. И я не уверена, что мне нравятся эти ощущения.
В конце концов, что такого в этом Руслане Климове?..
Глава 3. Лиза
Мы возвращаемся домой, когда начинает темнеть. В основном я довольна сегодняшним днём, но столкновение с моими соседями меня беспокоит. Беспокоит так сильно, что я отвечаю на звонок Гордея, когда его фото высвечивается на экране телефона.
Я говорю маме, чтобы она начинала ужинать без меня, а сама направляюсь вдоль дома к заднему двору мимо благоухающих кустов розалий, что разделяют нашу с соседями (теми самыми) территорию.
— Детка! — облегченно раздаётся мне в ухо. — Наконец-то!
— Здравствуй, Гордей, — выдыхаю я, слыша на заднем фоне смех и веселье.
Мой парень всегда любил вечеринки, в том числе, любил устраивать их сам.
— Всё нормально? Почему вчера не отвечала?
— Устала после перелёта. Прости, что не ответила.
— Ладно, не страшно... — Он молчит несколько секунд, а затем спрашивает, словно через силу: — Ты как? Восстановилась?
— Тебе интересно в своём ли я уме? — не могу я сдержать раздражения.
— Не заводись, детка. Я просто беспокоюсь. Нам бы поговорить. Не по телефону.
— Да... Наверное. Гордей?..
— Да, малыш?
— Между нами... всё по-прежнему? Эти полгода... Тебе же всё известно, верно? — наверное, на подсознании я знала об этом. Гордей мой парень, родители не могли не ответить на его вопросы.
— Естественно мне всё известно. Такая глупость... Но раз тебе это было необходимо, то... Да, между нами всё по-прежнему. Я тебя ждал. Приезжай сейчас? Я соскучился, малыш.
— А ты рассказывал кому-нибудь?..
— О чём? А, нет. Говорю же — глупость. И остальным не обязательно об этом знать.
— Верно. Спасибо, Гордей.
— Не за что. Так ты приедешь? У меня тут вечеринка, но мы можем закрыться в моей комнате и представить, что не расставались ни на секунду... Малыш, я хочу, чтобы всё было как прежде. Забудем эти полгода, как страшный сон, ладно? Приезжай.
Я дохожу до конца ряда розалий и останавливаюсь, глядя, как в бассейне играет вода:
— Я... я не могу. Обещала родителям, что поужинаю сегодня с ними. Прости.
— Ты не умеешь врать, детка, — раздражённо выдыхает он. — Это всего лишь вечеринка, а не...
— Где много народу! — тоже раздражаюсь я. Если знает, как я отношусь к вечеринкам, зачем настаивает на моём присутствии? — Прости, Гордей, я не могу.
— Ясно! Тогда... Увидимся, когда увидимся.
Он сбрасывает звонок. Я его разозлила. Меня это беспокоит, но не до такой степени, чтобы я тут же сорвалась к нему. Впрочем, мы и раньше друг друга злили, но не расставались. Наши отношения... Своего рода сделка без срока годности. Во-первых, наши родители не позволят нам расстаться — они уже давно запланировали нашу свадьбу... А Гордей всегда поступает так, как скажет его отец, и, не потому что Владимир Александрович деспот, нет. У них очень доверительные отношения — Гордей прислушивается к советам своего папы. Что касается меня... Гордей всегда был популярным парнем, а вместе с ним популярна была и я. Это, как с сестрой...
Сама по себе я ничего не представляю. Никогда не представляла.
В чём и убедились сегодня Виктория и её брат...
Хочу ли я это исправить? Хочу. Безумно хочу. В том, что сегодня произошло мало приятного. Никогда раньше меня так не унижали. И кто за меня может ответить этой стерве? Гордей? Глупость. И Кати нет... Настало время учиться отвечать самой. Было бы ещё это не так страшно...
— Гордей Прибрежных? — усмехаются за моей спиной, вынуждая меня испуганно вздрогнуть. — Тогда всё ясно.
Сначала меня бросает в холод, затем в жар, ну и конечно, от уже знакомого тембра голоса по коже разбегаются волнительные мурашки... Как много Он слышал из нашего с Гордеем разговора? И почему я сама решила пойти именно с этой стороны?
Я медленно разворачиваюсь и вижу Руслана у розалий. Он стоит, скрестив сильные руки на груди, и изучает меня насмешливым взглядом своих тёмных глаз. Меня буквально пробирает от этого взгляда, вновь вызывая внутренний мандраж. Его сестры, слава небесам, нигде не видно.
— Что... ч-что ясно? — заставляю я себя выдохнуть.
— Что мозгов у тебя, как кот наплакал, — говорит он грубо, не скрывая презрения.
Грудь обжигает возмущение. Да что я сделала этим двоим, что они позволяют себе так со мной себя вести?!
— Ну конечно... Зато... зато оскорблять незнакомого человека — показатель высокого интеллекта, в-верно? — спрашиваю я сбивчиво.