– Ба, Ирен! – приподнял брови Рикардо. – Ты не знакома с Дорис Адамсон?
– Ирен! – жеманно кивнула брюнетка. – Вы знаете, мисс Адамсон, где-то я уже видела ваше лицо, но где, не могу припомнить.
– Твоя память тебя не подвела, Ирен, – улыбнулся Рикардо и прижался губами к руке Дорис. – Ты могла видеть это лицо в журналах мод.
Ирен передернула плечом, и глаза ее забегали.
– Адамсон… Адамсон… Скажите, моя дорогая Дорис, вы имеете какое-нибудь отношение к Теодору Адамсону?
Большая игра началась.
– Имею, – сладко улыбнувшись, сообщила Дорис. – Я его дочь.
Красивое лицо женщины на мгновение дрогнуло.
– Боже! – просияла она. – Как же я сразу вас не признала. История вашего замужества с последующим разводом наделала столько шуму в прессе!
За последнее время Дорис не раз имела дело с подобными стервами вроде этой Ирен и научилась легко расправляться с ними.
– А мне казалось, – простодушно заявила она, – что подобные истории в прессе интересуют лишь неудачников, у которых не сложилась их собственная личная жизнь.
Губы Ирен злобно перекосились, но тут же сложились в медовую улыбку.
– Но это и впраду было удивительно, – прошелестела она. – Свадьба, а через неделю – бракоразводный процесс.
Дорис равнодушно помолчала, глядя в сторону, и собеседнице пришлось продолжить самой:
– Представляю, как тяжело вам пришлось, – с наигранным сочувствием сказала она.
Дорис поднесла к губам бокал и повернулась к Рикардо.
– Не пора ли нам вернуться в ложу, дорогой? – спросила она. – Твоя подруга меня утомила.
Феррери виновато развел руками – дескать, извини, Ирен, но слово моей дамы – закон – и поволок Дорис в сторону зрительного зала.
– Отпусти руку, – прошипела Дорис через пару шагов.
– Улыбайся, дорогая, – пропел Рикардо. – Нам нужна сенсация, а не скандал. Еще две подобные встречи, и ты распугаешь всех моих знакомых.
– Отпусти меня, черт возьми! Не надо меня волочить, как куль с мукой!
К счастью, свет в зале уже погас, и соседи по ложе не могли видеть ее раскрасневшегося лица и горящих от бешенства глаз.
Они сели в кресла. Рикардо по-прежнему держал ее за руку.
– Тебе не совестно? – прошипела Дорис ему на ухо так, чтобы соседи не услышали.
– Разумеется, нет, дорогая, – прошептал он.
Поднялся занавес, зал разразился аплодисментами, и только это спасло Рикардо от пощечины.
Опера продолжалась, и ее драматический финал, поставивший точку на трагической любви японской девушки к офицеру американских ВМС, был спет с блеском. У Дорис чуть слезы из глаз не брызнули. Волшебная и страшная сила искусства вновь воскресила в памяти страницы ее отношений с Беном: пылкая влюбленность – непонимание – крушение всех надежд.
Ну и вечерок, подумала Дорис. Только зареветь мне еще не хватало!
В фойе дежурили неугомонные репортеры и, как ни пыталась Дорис незаметно проскользнуть мимо, ничего не вышло. Перед ней с камерой на плече вырос телеоператор, а басовитый журналист подставил микрофон и пытался задать мисс Адамсон вопрос.
Феррери отстранил ее и принял огонь на себя. Все, что оставалось Дорис, – поддакивать и улыбаться в нужном месте, а Рикардо шутил, делал двусмысленные намеки, и глаза у репортера с каждой минутой расширялись все больше.
Только в машине Дорис смогла слегка расслабиться, но от ее безмятежности не осталось и следа, когда она обнаружила, что они едут вовсе не в направлении ее дома.
– Куда мы едем?
– В ночной клуб.
– Но мы об этом не договаривались, – возмутилась Дорис, – и вообще я хочу домой.
Рикардо бегло взглянул на нее и снова сосредоточил свое внимание на дороге.
– Нам нужно внимание прессы или нет? Если я что-то не так понимаю, поправь меня.
– Но, может быть, для начала хватит театра? – робко спросила Дорис. Рикардо промолчал, и она надулась.
Из машины она вышла надменная и недоступная.
– Полчаса! – сообщила она, когда он взял ее под локоть. – Полчаса – и ни минутой больше, иначе я возьму такси.
Посмотрим, подумала она, долго ли я смогу изображать из себя последнюю стерву.
Клуб был переполнен. Кто-то пришел сюда, чтобы потанцевать, кто-то – продемонстрировать новый наряд или получить поздравления с очередным коммерческим успехом.
– Выпить что-нибудь хочешь? – спросил Рикардо.
Дорис куснула губу, озираясь по сторонам.
– А что, я похожа на пьяницу? – огрызнулась она.
– Ты, – шелковым голосом сообщил Рикардо, – похожа на ягненка, брошенного в логово льва.
Заиграла музыка. Джазовый оркестр, следовало отдать ему должное, был выше всяких похвал, но Дорис продолжала стоять на месте, отыскивая кого-нибудь из знакомых.
– Рик! Это ты? Ирен сказала, что ты собирался зайти, но я, признаться, решила, что она, как всегда, разыгрывает меня.
Дорис, повернувшись, столкнулась лицом к лицу с миловидной блондинкой.
– Привет, Джуди, – весело отозвался Рикардо. – А это моя Дорис!
Дорис вздрогнула, почувствовав его руку на своей талии, но выдавила из себя любезную улыбку.
– Есть ли в Мельбурне хоть одна женщина, которую ты пропустил? – язвительно спросила она, когда Джуди, бросив пару ничего не значащих фраз, отошла в сторону, явно недовольная.
– Никогда об этом не задумывался. Потанцуем?
Боже, до чего же он невыносим! – с отвращением подумала Дорис.
– А я могу отказаться?
– Если тебе безразлична судьба сделки с японцами и здоровье отца…
– Не продолжай. Я все поняла! Рикардо улыбнулся и повел ее в центр зала.
Танцуя, он откровенно-интимно прижимался к ней, гладил ее спину. Дорис было не по себе, ей хотелось вырваться и куда-нибудь убежать. Терпи! – приказывала она себе. Ведь ты же в него влюблена – в этого циника и наглеца.
От циника и наглеца, между прочим, пахло весьма приятно. Прохладно-ясный аромат одеколона, смешавшись с еле различимым запахом чистого мужского тела, понемногу вскружил голову, и Дорис вдруг обнаружила, что ей хочется прильнуть к своему партнеру.
Казалось, от него исходила неведомая магнетическая сила, но когда губы Рикардо как бы невзначай коснулись мочки уха, Дорис невольно вздрогнула. Ее вдруг пронзило ощущение, что все это уже было и финал… финал слишком хорошо известен.