— Я не знаю, что такое "лобовое стекло автомобиля", — улыбнулась Кселина, — но после твоих слов представляю что-то большое и тяжёлое. Я могу тебя успокоить, сын мой. Мне неизвестно, откуда ты прибыл, но то место, куда направляются наши люди, всегда свободно. Это предопределено учением о Матери.
— В ваших словах такая уверенность, что продолжать эту тему не имеет смысла, — Отто покачал головой. — Я могу познакомиться с этим учением?
— Нет, — отказала Кселина. — Для этого тебе следовало родиться женщиной. И далеко не всякая женщина проходит посвящение и становится носителем Тайны.
— Тайны? — в голосе Отто послышалось разочарование. — Как же так: я с вами делюсь своими знаниями, а вы свои от меня будете скрывать?
— Не делись, — с усмешкой ответила Кселина. — Никто не собирается заставлять тебя делать то, чего тебе делать не хочется. Лишь бы ты не вздумал делать то, чего не хочется, чтоб ты делал, нам.
"Лихо закручено, — оценил Отто. — Или я ещё недостаточно хорошо владею языком". Но, искоса взглянув на Калима и Водопода, он уверился, что первое.
— В таком случае, матушка, не могли бы вы представить мне список действий, запрещённых в вашем мире?
— Напрасно насмехаешься, сын мой, — без намёка на улыбку ответила Кселина. — Если мы позволим тебе остаться, то такой список ты получишь. В этом ты можешь не сомневаться.
— Позволите? — вскинул бровь Отто.
— Именно, — подтвердила Кселина. — Если позволим тебе остаться.
— И от чего это зависит?
— От того, как ты понимаешь слова: "стабильность" и "дисциплина".
— И как же их следует понимать? — Отто почувствовал, что закипает.
— Положи руку на стол, — вместо ответа предложила Кселина.
Отто положил руку на стол и вопросительно посмотрел на Кселину.
— Слушай, — сказала она.
Отто понял. Он сосредоточился на ладони и сразу же ощутил хорошо знакомую вибрацию. Перед его глазами выстроился длинный ряд генераторов. Они греют этот мир, освещают его, создают силу тяжести и оказывают ещё множество услуг, которым, наверняка, ни в одном известном Отто языке нет точного определения. В том, что народ матушки Кселины не имеет отношения к постройке челноков и этой двери, сомнений не было.
Но оставалась надежда, что создатели этих технологических чудес, где-то здесь, рядом. И если встрече с ними и суждено сбыться, то только за этой дверью.
Он с облегчением поднялся с неудобной тумбы, — "как только они на таком сидят?" — и положил обе ладони на вибрирующую поверхность. Осторожно, будто это была не стальная плита, а тонкое хрупкое стекло, Отто огладил поверхность, насколько хватило длины рук. Точно. Никакой это не стол. Это дверь. Отсечная дверь — копия одной из семнадцати дверей на базе Василия, на изучение которых он потратил несколько дней; тут такие любопытные запоры… Если "верх" двери слева, то замок должен быть здесь.
Он сделал два шага вправо. Водопод поднялся и пересел на другую тумбу, чтобы не мешать. Отто положил обе руки на то место, под которым был спрятан механизм замка. Здесь вибрация ощущалась сильнее — следствие пустоты в литой броне двери. В ней, в этой пустоте, и размещался замок. И ещё, здесь Отто услышал слабый, на самой границе чувств, звук марширующей колонны. Чёткий ритм тысяч сапог, одновременно опускающихся на пыльную грунтовую дорогу.
Под левой ладонью напряглось, сгорбилось что-то инородное, нарушающее плоскую геометрию столешницы. Он убрал руки и присмотрелся к этому месту. Так и есть, крохотное отверстие, миллиметра четыре в диаметре. Кто-то аккуратно подобрал под цвет металла дерево и забил его заподлицо с поверхностью. Только специалист может это увидеть. Если знает, куда смотреть. Отто, знал. И только что это знание продемонстрировал.
Он отвернулся от стола и присел на ближайшую тумбу.
— И что ты увидел, сын мой?
В голосе не было угрозы. Но и энтомолог, поймав необычную бабочку или жука, нисколько не тратится на пустые угрозы. Морилка, сушилка, иголка в брюхо… чтоб, значит, ровненько висел. Под табличкой с наименованием вида.
"Вот оно, — подумал Отто. — Вот они осколки мозаики: прикрученные к полу тумбы вместо стульев и кресел, боковые стенки у стола-двери… спрятаться некуда, когда те, с галереи, начнут стрелять из своих луков".