— Что-то ты совсем не веришь в свои силы, Инга, — заметила она. — Или он тебе совсем не нравится?
Я поднялась с кровати и подошла к шкафу, где рядочком стоят книги с рецептами напитком. Бездумно уставилась на стеклянную дверцу, в которой смутно отражается фигура тётушки.
Хороший вопрос: почему я с Ильей? Пусть кроме поцелуев пока ничего и не было. Ну и там рестораны, прогулки, пара выставок… Илья однозначно рассматривает меня как сексуальный объект с флёром мозгов. А я его как?
Как красивого мужчину, который может быть полезным в бизнесе и, возможно, в личной жизни. Ибо с последним кавалером я рассталась два года назад. Не то чтобы я сильно страдаю из-за отсутствия мужского внимания, но временами вспоминаю о нём и понимаю, что не против завязать отношения. Да и от семьи не отказалась бы. Но кандидаты в очередь не становились, а Илья подвернулся в нужное время и в нужном месте.
— Не знаю, — наконец-то честно ответила я. — Надо подумать. Спешка хороша только в двух делах. Что касается остального, то я не уверена.
— Кошмар! — вздохнула тётушка. — Кого мне воспитали! Вроде бы приличная семья, достойные люди, а их дочь стоит передо мной и говорит, что не уверена! И вообще, слушай меня, больную старую женщину, которая хоть немного понимает в отношении полов и их состыковании!
— Состыковке, — невольно поправила я.
— Состыковании! Завтра же пригласишь Илью к нам на ужин. Мне надо лично посмотреть, что собой представляет этот молодой человек!
Допустим, не очень молодой, но… если он выдержит атаку несравненной Марией Генриховной, то, возможно, и правда стоит к нему приглядеться.
— Думаешь, так быстро кто-то отозвался? — задумчиво спросила Леська, протирая стакан. — Мы же дали объявление пару дней назад.
— Тройку, — буркнула я, обводя взглядом зал кофейни.
Так, все на местах. Возле окна, на своём привычном месте сидит парень в очках, пьёт черный кофе и что-то увлеченно строчит, не отрываясь от монитора. Часто приходит по утрам — видимо, фрилансер. А вот в глубине зала нашла себе местечко почтенная матрона в аккуратном бордовом костюме. Тоже частенько приходит, листает книги и наслаждается латте в высокой прозрачной чашке.
А через полчаса обязательно забежит рыжекудрая девчонка, фонтанирующая неуёмной энергией творческого человека, и закажет привычный лавандовый раф. И всё вновь станет на круги своя. Почему-то именно этими тремя посетителями у нас обычно начинается рабочий день в «Мама-Каве».
— Ну тройку, — не смутилась Леська. — Слушай, что ты молчишь, как муж после десяти лет брака? Не видишь, что ли, я подстриглась?!
Я с сомнением посмотрела на подругу. Вот уж точно из того племени женщин, что заходя в парикмахерскую, оставляют кучу денег и выходят… неизменившимися.
У Леськи очень светлые волосы, прямые и длинные, почти соломенного цвета. И выглядят соломой соответственно. Что бы она с ними не делала, особых перемен не наблюдается. Однако она с упорством депутата, вознамерившегося занять пост, ходит в салоны красоты и пытается преобразиться.
— Ну… красиво, — как можно более искреннее попыталась сказать я. — Ты же знаешь, тебе всё к лицу.
— Врать не умеешь! — обиженно фыркнула Леська. — Ладно, даже не пытайся сделать вид, что тебя колет совесть.
— Не колет, — честно ответила я, с трудом сдерживая улыбку.
— А это всё твоё вась-вась с Успенским, — буркнула она.
— Успенский не Вась, Успенский — Илья.
— Ой, всё!
И правда всё — фрилансер в очках подошёл к барной стойке и заказал ещё один кофе.
— Як Ане, — тихо сказала Леське, — посижу и сделаю сметы. Если придет кондитер, позовёшь меня.
Меня удостоили коротким кивком.
В комнатке бухгалтера… тесно. Но Аня на работу ещё не пришла — ей отвозить отчеты в налоговую, — поэтому я очутилась в тишине и покое. Долго это не продлится, всё равно придётся ехать договариваться с рекламщиками, эх…
Временами хотелось схватиться за голову. Пиар — не мой конёк. То есть я прекрасно понимаю, что без рекламы ничего не выйдет, и чтобы как можно больше людей узнало про «Мама-Каву», надо не только делать отличный кофе и ждать посетителей с улыбкой, но и рекламироваться. Много, а главное — в точку. Но что поделать, если в плане маркетинга я могу разве что сказать: «Привет, меня зовут Инга, и я владелица кофейни». Нет, это не значит, что на этом и зиждется весь наш пиар, но по велению души я способна только на рекламный мизер.
Цифры перед глазами мелькали настолько быстро, что не успевали сложиться в нужную картину. Так, что-то я сегодня не в форме. Работа не клеится, прическа Леськи не замечается, клиентам улыбаться не хочется. Всё не так. К чему бы это?
Заложив руки за спину, я мерила шагами маленькую комнатенку. Внутри будто замерло ожидание, что вот сегодня обязательно случится нечто очень хорошее. Только что? Или это все мои неоправданные надежды, помноженные на фантазии? И то, и другое неведомо с какой целью возложено на бедного кондитера, который пока что даже не подумал явиться.
Зря ты так, Инга, очень зря. Молодой человек может после вчерашнего вообще плюнуть, вдруг ему степень радушия не понравилась? Возможно, надо было встречать с цветами и красной дорожкой, а я встретила стоя на четвереньках, задом ко входу?
«Да, красиво-то как было, — отметил ехидный внутренний голос. — Мадам, вы чудно хороши кормой, а можно посмотреть ваш киль? А носовой отсек?»
На этом мои познания по корабельной части закончились.
Если подвести итог, то… нехорошо вышло.
Я остановилась, чуть нахмурилась. Что это я так думаю про этого кондитера? Не придёт — и фиг с ним! Найдём другого! Или другую… Даже лучше так, будет ещё одна девочка, вот!
Стоит ли вообще делать смешанные коллективы? Да, с одной стороны, стоит. Так веселее. Но с другой… Бедный тот мужчина, который оказывается среди незамужних дам приятной внешности и дьявольской изобретательности. Ведь тогда бедняге приходится всё время держать оборону, бежать на сторону или же делать вид, что его ориентация ушла в другом направлении.
Я повернула голову, мельком скользнула взглядом по столу Ани. Неожиданно среди бумаг заметила зеленую папку с логотипом в виде чашки. Нахмурилась и потянулась за ней, неосторожно опершись о ближайшую стопку документов. Та возмущенно зашуршала и под моим весом поехала вперед.
Вскрикнув, я поехала вместе с ней, судорожно попыталась ухватиться за край стола. И в этот момент открылась дверь, и донёсся голос Леськи:
— Инга, он пришёл!
Я чуть не рухнула от неожиданности, но всё же удержалась и через плечо глянула на подругу. О, одна, это хорошо. Если бы с Лесей пришёл ещё кто-то и застал меня в такой позе, было бы неловко. Почти также, как и вчера вечером.
— Кто пришёл? — на всякий случай уточнила, а то мало ли.
Каждую неделю тут у Леси появляется мужчина мечты. То немецкий баскетболист, то турецкий актер, неведомо как тут оказавшийся, то вольный художник с бульвара Мирного. И все одинаково неотразимы. Поэтому, слыша восторги об очередном представителе мужского пола, не спешу верить и предпочитаю лично посмотреть, кто же в очередной раз вскружил голову Леське.
— Ну, этот блондин… Кондитер! — выпалила она. — Пришёл такой скромненький да вежливый, с сумкой какой-то. Спрашивает владельца. Звать к тебе? Ты так и будешь встречать нового работника попой или всё же сядешь за стол?
Я закатила глаза. Очень умно. Быстро оглядела помещение. С одной стороны, вид не ах, с другой — никто не будет мешать.
— Зови, — кивнула Леське и всё же села за стол, убрав часть папок в сторону.
Не то чтобы стало лучше, но хоть какой-то толк. Уже не безобразный хаос, а хаотичный фэн-шуй.
«Очки, может быть?» — мелькнула заполошная мысль. Но тут же была отметена как неконструктивная.
Хоть я и надеваю очки, когда нужно рассмотреть что-то мелкое, но просто делать «лицо умнее» перед вчерашним кондитером — это уже перебор. А вот ежедневник можно открыть. И бросить мельком взгляд в зеркало, прикреплённое у Ани возле клавиатуры. Вид бледный, глаза горят, губа закушена. Богиня. Правда, в меру сурова. Артур, глянув на это всё, может сбежать. Быстро. Но может и остаться. И тогда мы уже будем строить диалог по-другому.