Пышногрудая красавица Надя приехала в Москву из далекой сибирской глубинки. Отец наказал выучиться, и она училась, честно зарабатывая оценки беспрестанной зубрежкой. Поначалу над её простонародным говорком посмеивались. А Надя не обижалась. Она вообще была удивительно мягкой. Ела вкусно, смеялась звонко. Её округлые формы и обворожительные ямочки на щеках всегда привлекали парней. Подруга никому не отказывала. Наверное, боялась обидеть. Встречалась то с одним, то с другим, бывало, и с двумя одновременно. И отпускала их так же легко. На третьем курсе познакомилась с иностранцем. Йозеф был длинный как жердь и какой-то бесцветный, но очень красиво ухаживал. Достойный экранизации роман длился полгода. Надя бросила институт и уехала с мужем в Швейцарию. Некрасивая Лизка сгорала от зависти: вон как деревенщине повезло. Машу это только удивляло. После разрыва с гимнастикой, она как будто лишилась способности чувствовать. Никого не ждала, и любовь пугливо обходила её стороной. Только Лешка продолжал носить новые книги, и иногда с позволения мамы водил Машу в парк погулять. Показывал планеты и рисунки созвездий, рассказывал про взрывы сверхновых, квазары и черные дыры. Говоря, широко взмахивал руками, будто хотел обнять небо и его водянистые, почти бесцветные глаза сверкали в полутьме яркими звездами.
Первый поцелуй случился у них под холодным дождем…
Потом была целая жизнь. Лешкины родители приняли невестку радушно, передали молодоженам бабушкину однушку в Химках и отпустили на вольные хлеба. Машина мама помогла молодым обустроить квартиру, купила холодильник и пылесос, но в гости захаживала редко, ведь тянула две ставки в больнице.
Лешка был болен наукой, пока учился в магистратуре, ночи напролет корпел над учебниками, а зарабатывал сущие копейки. Маша вертелась юлой, обеспечивала семью и в одиночку воспитывала Миленку. Маленькое рыжее солнышко с упрямым материнским характером. Казалось, дочка ещё недавно играла в куклы, но время пролетело стрелой и теперь она взрослая самостоятельная женщина. Ведет колонку моды в столичной газете и передачу на радио. Вечно в разъездах, в гуще событий и больше не нуждается в Машиной неусыпной опеке. Больше того, год назад Миленка переехала и стала жить отдельно. Она встретила Сашу. У них все серьёзно. Пришлось отпустить. Маша понимала, что так и должно быть, но ей стало пусто в их новой просторной квартире, обставленной дорогой мебелью и напичканной современной техникой. Там есть все, что нужно для счастья, а в сердце тоска. Ведь и Лешка давно перестал быть ребёнком, за которым нужно ухаживать и кормить по часам. С возрастом муж раздался в плечах и срезал дурацкий хвостик. Стал доцентом и старшим научным сотрудником института, в котором когда-то учился. Преподает, пишет научно-популярные книги, читает публичные лекции и редко появляется дома.
Маша никогда не вела девчачьих дневников.
«Ну как же так?» — спрашивала она себя. Раньше без всякого внутреннего трепета могла смотреть фильмы с участием этого актера. Черт дернул на сон грядущий слушать его интервью. Засыпая, Маша уже не понимала, о чем говорят, где-то на границе сознания звучал только голос, мягкий вкрадчивый баритон…
Той же ночью актер ей приснился. Они занимались сексом на просторной кровати, усыпанной розовыми лепестками. Так, будто были вместе сто тысяч лет. Очнувшись поутру, Маша долго не могла пошевелиться, наслаждаясь истомной дрожью в разнеженном теле. До тех самых пор, пока опомнившийся рассудок не разбудил внутреннего цензора — злобного ворчливого старика.
— Стыд-то какой, — брюзжал он на ухо. — Чтобы мужняя жена и приличная женщина ночь напролет кувыркалась с чужим мужиком?