Маша отмахнулась — с кем не бывает, — но никак не могла ожидать, что наполненные запретной страстью сны будут повторяться почти еженощно. Она отчаянно сражалась с навязчивым мороком, переключала программу, если на экране телевизора появлялось знакомое лицо, перед сном пила успокоительное и читала книги, а он все равно приходил и делал с ней то, что делает с любимой женщиной каждый нормальный мужчина.
Слякотная промозглая весна прошла незамеченной, сменилась яркой роскошью теплого лета. Злобный цензор теперь в выражениях не стеснялся, называл пропащей и подзаборной. Каждое утро крыл бесстыдницу отборным матом. Маша спала с лица, стала нервной и раздражительной. Под глазами залегли синюшные тени. Даже Лешка заметил. Пришлось отвираться, что устает на работе, достали поставщики, продавцы, клиенты…
А сама записалось к психологу. Нашла в интернете по отзывам. Станислав Вениаминович показался чутким и обходительным. Поминутно бледнея и заливаясь краской, Маша сквозь зубы цедила признания. Словно кто-то другой говорил за неё чужим срывающимся голосом. Психолог внимательно слушал, а после стал интересоваться подробностями супружеской жизни. Да, интим у них есть. Точнее, бывает. Нечасто. Честно говоря, ей это не особенно нужно. Что? Сравнить ощущения во сне и в реале? Маша вспыхнула и вылетела прочь из светлого кабинета. Очнулась уже в коридоре.
— Мария Викторовна, пожалуйста, подождите!
Обернулась. Станислав Вениаминович шел, заметно припадая правую ногу. Ощутив, как ответно заныла давно сросшаяся кость, Маша виновато потащилась навстречу. Приблизившись, он протянул ей руку как будто для пожатия, но вместо этого вложил в ладонь неброскую визитную карточку.
Сказал, понизив голос:
— Обязательно обратитесь. Полная дискретность и новейшая технология. Там вам помогут.
Помогли?.. Маша поняла, что, путаясь в воспоминаниях, застыла соляным столпом напротив лифта с услужливо раскрытыми дверями, тем самым задерживая других клиентов фирмы. Шагнув в кабину, неприятно поежилась, вновь ощутив омерзительный смрад, исходивший от всемирно известного актера и режиссера, обладателя «Серебряного льва», «Золотой пальмовой ветви» и бог знает чего ещё. Несколько минут назад он сидел рядом за столиком, купал в бокале мартини наколотую на зубочистку зелёную оливку и поедал Машу глазами, разглагольствуя о современном кинематографе и щедро сдабривая речь неуместными пошлыми шутками.
А бедная Маша слушала, мечтая провалиться сквозь землю. Исходившая от собеседника едкая удушливая вонь напрочь лишала дыхания.
На предыдущих сеансах во время задушевных бесед он срыгивал и беспрестанно похрустывал пальцами. А сны возвращались и становились все более яркими. Засыпая, Маша будто проваливалась в другую реальность, туда, где нет места стыду и ворчливым цензорам. Хуже того, она начала привыкать к человеку. Чужому и незнакомому, незнамо как просочившемуся в её давно устоявшуюся жизнь и разорвавшему её на ночь и день, на «до» и «после».
Голос. Мягкий вкрадчивый баритон. Господи, ведь так разговаривал Миша! Это он, конечно же, он. Сумел пробиться сквозь годы и теперь, прикрываясь чужой личиной, душит её неотвязными снами, полными неслучившейся страсти.
Дыхание перехватило. Не найдя другой опоры в тесной кабине, Маша схватилась за холодный алюминиевый поручень. Давно это было. Миленка как раз перешла в пятый класс. Миша пришел в их маркетинговый отдел, сменив ушедшего на пенсию начальника. Обходительный, подтянутый, целеустремлённый. Однажды в середине дня они столкнулись на лестнице. Ничего особенного не случилось — Маша споткнулась и чуть не упала, а он подхватил. Вежливо поинтересовался, все ли в порядке, и пошел своей дорогой. После этого начал приглашать Машу к себе в кабинет по разным рабочим вопросам. Но вместо этого говорил о книгах, политике, погоде. Интересовался её жизнью. Он был первым, кому смогла сказать, что до сих пор скучает по гимнастике, и первым, кто спросил, о чем она мечтает. Какие мечты? У неё были планы, дела и заботы. Но Маша пропала. И сбегала от мыслей о нём, как в детстве от ярких бабочек, которых ужасно боялась.
Сначала между ними был метр полированной столешницы, потом только воздух, потом ничего. Выскользнув из жарких объятий, Маша хлопнула дверью. Весь день потом ходила как пьяная. Щеки пылали, работа валилась из рук. Потом начала успокаиваться — начальник не звал к себе целую неделю. А после выходных приставил к стенке совместной командировкой в Нижний Новгород. Они проведут три дня в соседних номерах одной гостиницы. Сотрудницы бросали завистливые взгляды и шептались у неё за спиной, а Маша сходила с ума и лезла на стенку. Решилась позвонить матери. Призналась: