— Вы откуда?
— Из Англии.
— Но вы ведь не всегда здесь жили?
— Еще в Нью-Йорке жила. И в Париже.
Париж был преувеличением, зато я угодила австралийцу.
— Точно. Понятно. Интернациональная девушка!
Я улыбнулась явной попытке отпустить комплимент.
Несколько минут спустя Девственник провел меня в отведенный нам номер, где немедленно вооружился ручкой и блокнотом.
— Что здесь не так? — спросил он.
Я огляделась и предположила, падая на ложе королевских размеров:
— Кровать великовата?
— Мусорная корзина! В этом углу должна находиться мусорная корзина! — сообщил он и тут же внес данный пункт в блокнот. — Гостиницы обязаны предугадывать все нужды клиентов. И заметь, речь не о розетках для электробритв. Вместо них как раз следовало бы выпускать клей или что-нибудь иное столь же полезное.
Приверженец бритья станком, Девственник делил мужчин на таких же фанатов лезвия и на вульгарных любителей электробритв.
Пока он описывал картины — копии с гравюр девятнадцатого века на тему охоты, — стратегически представленные на кремовых стенах, я подкралась со спины и закрыла ему глаза.
— Дорогая, я работаю!
Я поцеловала его в шею, он дернулся, выронил блокнот, и мы рухнули на широченную кровать.
— Нельзя так делать, дорогая. Через двадцать минут у меня встреча с хозяином, он покажет свои владения.
— Значит, успеем развлечься. — Я снова поцеловала его в шею.
— Горю желанием осмотреть оригинальную часть дома, ту, что датируется шестнадцатым веком. И почему хозяину вздумалось затолкать нас в эту чудовищную спальню в пристройке?
— А он назвал меня интернациональной девушкой! — Я расстегнула рубашку Девственника и прижалась губами к его груди.
— Интернациональной шлюхой было бы точнее.
— Что?
— Шучу, дорогая.
— Не смешно.
— Бог мой. У нас проблемы с юмором.
Намеками на мой чересчур богатый сексуальный опыт Девственник пытался маскировать собственное чувство неполноценности, но я упорно не желала воспринимать его остроты по этому поводу.
— Я всего лишь пошутил, — настаивал он. — Мы должны уметь смеяться вместе. Это чрезвычайно важно для пары.
Разумеется, он был прав, однако в те выходные поводов для смеха почти не нашлось, и не только потому, что меня взбесила его реплика в мой адрес, но и из-за поведения Девственника. Куда бы мы ни отправились, он утыкался носом в блокнот: фиксировал расположение осветительных и прочих приборов, отмечал наличие или — не дай бог — отсутствие мыла и текстуру ткани наволочек, перечислял поставщиков джема, хлеба, свечей, постельного белья и даже фирменной писчей бумаги гостиницы; до минуты подсчитывал скорость обслуживания номеров и прикидывал, насколько расторопность хорошеньких официанток соответствует их прелестям. Список длился бесконечно, поскольку взглядом Девственник обладал острым и критическим, но чем ближе маячил конец выходных, тем более склонен был Девственник обращать этот самый взгляд на меня. В результате обиды множились у обеих сторон, но меня даже это не отпугнуло. Скажу больше: на обратном пути из Корнуолла я обнаружила, что вот-вот познакомлюсь с Родителями. Еще одна ошибка.
Дорога к Лондону вела через Уилтшир, родное графство Девственника.
— Позвоню им, пожалуй. — Он выудил из кармана мобильник.
— Кому?
— Маме и папе. Они живут поблизости, — отозвался он, тыча в кнопки телефона. — Привет, мам. Нет. Я, собственно, рядом. Как раз собирался заглянуть. Насчет ужина не переживай. Сосиски? Великолепно. Ах да, мам… я не один. Хочу кое с кем тебя познакомить. Сосисок хватит, она их не ест. Вегетарианка. Из меню многое исключено, в том числе и масло. — Он хохотнул. — Ну, пока. — И вновь обратился ко мне: — Гладко прошло. Боюсь, на ужин у нас сосиски. Зато домашние и вкуснейшие на свете, поверь мне.
Юбка меня волновала куда больше сосисок.
— А что не так с юбкой? — поинтересовался Девственник.
— Очень короткая.
— Именно.
— Может, переодеться во что-нибудь более подходящее?