Пройдя мимо всей этой вакханалии, мы свернули в узкий тёмный коридор и открыли последнюю дверь слева. Мы попали в комнату, где, по сравнению с другими помещениями этого безнравственного театра, стояла абсолютная тишина, разбавленная лишь негромкой музыкой и разговорами находящихся внутри мужчин.
Она была достаточно просторной. Здесь стоял стол для настольного тенниса, диван с плазмой и приставкой, где сейчас двое парней активно рубились в футбол и бильярдный стол, у которого ещё трое, увлечённо болтая, гоняли шары. Беатрис разбежалась и запрыгнула на спину одного из парней, играющих в бильярд. Он резко обернулся, а затем рассмеялся.
– Эй, детка, не надо меня так душить, – весело проговорил он.
Нейт был больше похож на калифорнийского сёрфера, чем на успешного адвоката. Может, всё дело в отсутствии костюма? Высокий и поджарый, в шортах и белой рубашке с закатанными рукавами, из-под которых контрастом выделялись жилистые загорелые руки. Выгоревшие волосы находились в творческом беспорядке, и для полноты картины не хватало только серфборда и солнечных очков.
– Парни, знакомьтесь, – произнесла Трис, указывая на меня. – Моя подруга, Вивиан. Прошу любить и жаловать.
Нейт перевёл взгляд на меня, но его опередил блондин справа:
– Я Энди, детка, – его губы растянулись в соблазнительной улыбке, открывая вид на идеальный ряд белоснежных зубов. – Если вдруг заскучаешь, – он сделал демонстративную паузу, лениво разглядывая моё тело и будто прокручивая у себя в голове, достойна ли я внимания местного Казановы, – то третий этаж, последняя дверь слева. Я весь к твоим услугам, – всё-таки достойна.
– Договорились, Энди, – усмехнувшись, кивнула я, рассматривая его по-детски наивные черты лица и голубые глаза, в которых плескалось совсем недетское желание. Он хоть совершеннолетний?
– Чувак, когда ты умрёшь, твой член забальзамируют, как народную достопримечательность, – усмехнулся третий.
Энди расхохотался.
– Я не расстанусь со своим членом даже после смерти.
– Фу, – поморщился Нейт. – Мы можем хоть одну встречу не обсуждать твой член?
– Я родился с великой миссией: разбавлять депрессию в женских массах, – с напускной важностью заявил блондин.
Под гогот рядом стоящего брюнета, и короткую лекцию о недостойном мужском поведении, выданной как на духу моей подругой, парень Трис протянул мне руку.
– Нейтон Элфорд, – представился он, и я пожала её в ответ. – Не обращай внимание, наш местный обольститель переполнен тестостероном, – весело подмигнул он мне.
– Это заметно, – рассмеялась я.
Мы сели за небольшой столик в углу комнаты. Трис включила какую-то попсовую песню, которую я раньше не слышала и принесла бутылку виски. Они расспрашивали про мою жизнь в Лондоне и утверждали, что Нью-Йорк круче. Я не хотела спорить, но выбирать между ними было бы кощунством с моей стороны. Каждый их них был по-своему мне дорог.
Первые пару месяцев после закрытых стен клиники я сидела на голодном пайке из блеклых чувств, похожих на рефлекторные подёргивания препарированной лягушки. Но время и впрямь лечит. Учёба, новые знакомства и редкие встречи с Другом сделали мою жизнь в Лондоне более-менее счастливой. Этот город стал тихой гаванью, из которой не хотелось отчаливать. Но всё же пришлось. Нью-Йорк вызывал слишком много воспоминаний и переживаний. В них нужно было окунуться, чтобы начать всё заново.
После двух бокалов в голове стало на пару мыслей легче и внутренняя стерва, покачиваясь на односолодовых волнах, требовала экшена. Я лишь вяло отмахивалась от неё, не желая искать приключений на свою пятую точку.
Когда Энди ушёл пообщаться с гостями, брюнет, который представился Крисом, предложил мне сыграть в бильярд. Никогда толком не умела в него играть. Поэтому, пока Нейт с Трис допивали остатки виски и миловались на диване, я потерпела грандиозное поражение. Проиграла практически в сухую.
– Второй раунд? – предложил довольный своей победой Крис.