Кричала не она – вопли неслись из небольшой толпы на остановке. Десяток женщин с хозяйственными сумками и пара потрепанных жизнью мужичков ждали автобус и теперь торопились к месту, где случилось несчастье.
А вот гопника нигде не было видно. На том месте, где он совсем недавно находился, виднелась плита – железобетонная конструкция два на два метра. Она полностью накрыла беднягу. Шансов у него не было ни малейших. Из-под края плиты виднелась рука с зажатой в пальцах незажженной сигаретой.
– Ой, да что ж такое делается! – причитала одна из теток. – Стою себе, слышу – хрясть! Повернулась – а тут такое!
– Со стройки плита свалилась, – вступила в разговор другая.
– Это гастеры проклятые! Все они виноваты! – возмущалась третья. – Ишь, повылазили, смотрят. Любуйтесь, чего наделали! – повысила голос женщина.
Я посмотрела наверх. Действительно, плита могла слететь только с недостроенного дома. На месте будущей девятиэтажки возвышался железобетонный каркас. Стены возводились из блоков размером с десяток кирпичей каждый. Этажа так с третьего выглядывали напуганные строители – судя по виду, явные гастарбайтеры.
Н-да, не повезло Игорьку… Одного не понимаю – как эти ребятки умудрились сбросить вниз этакую штуковину? Плита не так уж велика, но весит прилично. Чтобы поднять такую железобетонную дуру, нужные совместные усилия десятка человек, а еще лучше – строительный кран. Что же, рабочие все вместе волокли куда-то плиту, а потом вдруг раскачали и выбросили наружу?! С чего бы это?
Пальцы Игорька не шевелились. Само собой, парень был мертв – погиб мгновенно, даже не успев понять, что произошло.
Я подошла к девушке. Та вскинула на меня огромные голубые глаза и сказала:
– Я же его предупреждала. А он, дурак, не послушал.
Я задумчиво разглядывала подругу покойного. Девочка была малорослой и щуплой, но теперь, когда я рассмотрела ее поближе, стало понятно, что ей не пятнадцать. Светлые короткие волосы торчали, словно цыплячий пух. И было что-то такое в выражении слегка сонного лица и прозрачных глаз, что наводило на мысли если не об умственной отсталости, то о некоторых странностях.
– Как тебя зовут? – спросила я, подходя еще ближе. Тетки окружили плиту и наперебой костерили строителей, а на девушку никто не обращал внимания. Из всех свидетелей происшествия только я знала, что девчушка была знакомы с покойным.
Я ожидала, что подруга гопника станет огрызаться, а то и вообще откажется разговаривать. К моему удивлению, она спокойно вступила в разговор:
– Жанна. Жанна Подаркова, – ответила девушка.
– На Жанну Д’Арк похоже. – Я невольно отвлеклась от темы.
– Я знаю, – кивнула девчушка. – Мне часто такое говорят.
Жанна казалась странно безмятежной. Только что на ее глазах железобетонная плита прикончила человека, которого девушка хорошо знала. И что же? Ни слез, ни истерик… Стоит себе, ведет светскую беседу. Может, шок? Да нет, не похоже.
– О чем ты его предупреждала, Жанна?
– Ну, как же, – удивленно вскинула бровки девушка. – Он же сам сказал – кто меня обидит, трех дней не проживет…
Настал мой черед удивляться:
– И ты… ты этому веришь?
Жанна пожала плечиками:
– Так всегда бывает. Я ведь сирота, понимаете? А сироту обижать нельзя.
Я во все глаза смотрела на юную блондинку. Заметив мой взгляд, Жанна вздохнула и пояснила:
– Папка мой на войне погиб. А мамка от горя спилась. До семи лет я жила у бабки в деревне. А потом бабка старая стала, чтобы меня воспитывать. Ну, меня в город увезли, в интернат. Полгода назад я школу окончила, теперь сама по себе живу. Мне ведь уже восемнадцать, квартира своя – от государства положено. Но до сих пор помню, что мне бабка говорила. «Ты, Жанна, круглая сирота. Некому за тебя вступиться. Но ты знай – у тебя ангел-хранитель есть. Он тебя в обиду не даст».
Я слушала, затаив дыхание. Но Жанна замолчала. Похоже, девушка считала, что снабдила меня всей нужной информацией.
– И что? Не дает в обиду ангел? – переспросила я.
Жанна солнечно улыбнулась. Улыбка чудесным образом преобразила сиротку, востроносое личико с непомерно большими, широко расставленными глазами сделалось почти красивым.
– Не дает, – тряхнула короткими волосами девчушка. – Во всем помогает.
Я покосилась туда, где из-под края плиты виднелась белая рука с сигаретой.
– А этот… Игорек? Он тебе кто?
– Да никто, – ответила Жанна. – Рвань интернатская. Думал, если мы из одного интерната, так у него права на меня есть.