Рэз Ройбен Рай стоял по левую руку от своей Леди, так крепко сжимая кулаки, что мог почувствовать, как впившиеся в ладони ногти оставляют на коже отпечатки-полумесяцы. Девушка отвечала, давая губительные ответы своим нежным, как пепел, голосом. Она не сделала ни единой попытки назвать его по имени, а теперь было слишком поздно.
Ройбен попытался расслабить руки, не хотел, чтобы Королева догадалась, как сильно он рисковал. Позволить девушке узнать его имя – получить абсолютную власть над ним, – конечно, непреднамеренное, но не единственное проявление глупости. Сначала Ройбен решил, что просто испытывал себя, но истинные причины были не так просты. Последнее время он сам себя не понимал – совершил целый ряд невероятных поступков, которым не мог найти объяснения.
Ройбен окинул взглядом собравшуюся толпу. Он хорошо знал Неблагой двор, знал его планы и интриги, внутренние распри и привычки. Знал так, как может только чужак, и Леди Никневин ценила это. Ценила так же сильно, как наслаждение, которое получала, причиняя ему боль.
Весь мир находится в равновесии. Все подобно ритуалу. Все причиняет боль.
По периметру холма собралась настороженная толпа свободных фейри. Ройбен знал, что многие из них не жаждут быть привязанными к Неблагому двору, и на мгновение задумался: возможно, они смогут отказаться от жертвы? Но нет, он видел, как фейри пьют традиционное крапивное вино – знак признания власти Двора. Все же служба Королеве дарует небольшую, но защиту, которая свободе неподвластна.
Тихий звук вновь привлек его внимание к Кайе. Тело ее покрывали синяки и едва заметные ссадины, наливающиеся кровью царапины. Девушка смотрела на Королеву с таким обожанием, что Ройбену стало дурно. Неужели когда-то давно он с таким же выражением смотрел на Королеву Благого двора, обещая быть верным ей? Он помнил ощущение, которое испытывал, когда Светлая Госпожа обращала взор на кого-либо из своих рыцарей: словно солнце сияло для него одного, для того, кого выбрала Госпожа. В то время клятва так легко слетела с губ, все, что он желал пообещать Королеве, сплелось в официальные слова обета. И Ройбен до сих пор исполнял ее приказ, разве нет? И сейчас, смотря на Кайю, с радостью ожидающую, когда ее отведут в темные пещеры Неблагого двора, чтобы подготовить к смерти, Ройбен вновь задумался. А стоит ли все это такой боли?
– Идем, – позвал он.
Ройбен ступил в глубь холма, повел по коридорам с блестящими от слюды стенами и овитыми корнями сводами. Свет был тусклый и редкий, в нишах на стенах плакали воском свечи. Рыцарь слышал глухой стук тяжелых ботинок Кайи, покорно следующей за ним, и хотел обернуться, улыбнуться успокаивающе, ведь она так старалась не отставать. Но улыбка была бы ложью, чем она помогла бы?
Они миновали настоящие подземные сады, где росли белые, словно кость, деревья со спелыми фиолетовыми плодами. Проходили через пещеры из кварца и опала. Шли мимо длинных рядов дверей с вырезанными на них лицами. А наверху призрачным светом мерцали каменные своды.
– Можешь просить у меня все что угодно. Запреты Королевы – не мои. – Ройбен надеялся, что Кайя все же сможет противиться колдовству Королевы.
– Знаешь, я хочу извиниться, – тихо сказала она. Глаза девушки были затуманены магией, веки полуприкрыты. Шагая, она поглаживала сверкающую от слюды стену, словно ласкала мягкий живот огромного животного.
– Извиниться? – эхом отозвался он.
– За тот раз в закусочной, – ответила Кайя, слегка пошатнувшись. Рука на стене помогла удержаться на ногах. – Я не знала, о чем спрашиваю.
Ройбен поморщился. Эта девушка заполучила власть, которая была сильней любой клятвы – он теперь в прямом смысле принадлежал ей. А сейчас просит прощения, что оказалась так умна? Впрочем, возможно, это тоже происки магии. Она не позволяет Кайе даже думать о выживании.
Рука девушки замерла на стене, взгляд опустился к полу. Ройбен сделал глубокий вздох.
– Тебе удалось ловко обмануть меня. Может, это знание еще послужит тебе?
Глупый, глупый совет. Зачем он в ту ночь просил Кайю достать стрелу из груди, если теперь так упорно пытался вновь попасть под удар? Но девушка рассмеялась внезапным, шальным смехом, словно одна из фейри.
– Мы правда идем выбирать мне платье?
Ройбен кивнул:
– У нас есть швея, которая может соткать тончайшую паутину из шелка. Она позаботится, чтобы у тебя было платье для… – Он оборвал себя на полуслове, не зная, как завершить фразу, как сказать, что их ждет не бальное платье, а погребальный саван. – Красивое платье, – наконец выдавил он истинную правду.