Кайя рассмеялась, поразившись ее прямоте.
– Этин, – произнес Ройбен, кивком указывая сначала на одну, потом на другую девушку. – Кайя.
Смех женщины звенел, как тонкий хрусталь.
– Совсем позабыл придворный этикет.
– Ты не первая это замечаешь, – отозвался рыцарь.
Этин протянула руку к ближайшей ветке и сорвала цветок.
– Неважно. Ты вернулся домой – это единственное, что сейчас имеет значение, – сказала она, закладывая цветок ему за ухо. Кайя увидела, как Ройбен едва заметно вздрогнул от такого дара, и задумалась: не обидится ли его сестра за это?
– Это место мне больше не дом, – сказал Ройбен.
– Конечно же, здесь твой дом. Куда еще ты пойдешь? – Взгляд ее глаз метнулся к Кайе, и впервые за время разговора в них читался вопрос. – Я знаю, Силариэль причинила тебе боль, но со временем ты простишь ее. Как и всегда.
– Не в этот раз, – отрезал он.
– Что там сотворили с тобой? – в ужасе воскликнула Этин.
– Что бы ни сотворили со мной, что бы я сам ни сотворил… это нерушимо, как кровь, пропитавшая мои руки. А ее было много, столь много, что след ее проступает даже на подоле платья самой Королевы.
– Не говори так! Ты любил ее.
– И по-прежнему люблю, как бы печально это ни было.
Кайя отвернулась. Она не хотела больше ничего слышать. Это не ее дело.
Она устремилась прочь, к машине. Но по пути заметила человеческого мальчишку, который, стоя на носочках, пытался достать слишком высоко висящее яблоко. Одет он был в зеленую тунику, повязанную на бедрах шелковым шнуром.
– Привет, – поздоровалась Кайя.
– Привет. – Мальчишка улыбнулся, с мольбой глядя на нее, и Кайя не смогла сопротивляться, сорвала ему яблоко. Оно с хрустом оторвалось от ветки.
– Где твоя мама? – спросила она, вытирая яблоко о свой сюртук.
Мальчик сердито уставился на нее, прядь темно-каштановых волос упала на глаза.
– Отдай!
– Ты давно живешь среди фейри?
– Угу, – протянул он, не отводя взгляда от яблока.
– Как давно? – спросила она.
Малыш протянул пухлую ручку, и Кайя все же отдала яблоко, в которое он немедленно впился зубами. Она ждала, пока мальчишка дожует, но стоило ему проглотить один кусочек, как он впился в яблоко с новой силой. Потом, словно на время забыл о ее присутствии, мальчик виновато поднял глаза. Он пожал плечами и промямлил, продолжая жевать:
– Всегда.
– Спасибо. – Кайя потрепала его по волосам. Не было смысла и дальше доставать малыша вопросами, он знал не больше, чем она сама. Но все же Кайя остановилась и вновь обернулась к нему. – Эй, а ты знаешь девочку по имени Кайя?
Тот наморщил лоб, старательно размышляя, и указал в сторону одеял.
– Угу. Она где-то там.
Голова резко закружилась, а пальцы заледенели. Позволив мальчику спокойно доесть яблоко, Кайя обошла поляну, останавливая каждую маленькую девочку, пробегающую мимо:
– Малышка, а тебя не Кайей зовут?
Но себя она узнала сразу же, стоило только увидеть. Кайя застыла, наблюдая, как девочка – слишком юная, чтобы быть Кайей в настоящем мире, – сорвала цветок и, осторожно отделив стебель, бросила головку хорошенькой придворной фейри, которая звонко рассмеялась в ответ.
Незаданные вопросы застряли в горле, не давая вздохнуть. Кайя резко развернулась на пятках и направилась обратно к Ройбену и Этин.
– Нужно идти. Немедленно, – прокричала она, взбешенная и дрожащая, крепко хватая рыцаря за руку. – Вдруг Корни там умирает?
Этин широко распахнутыми глазами смотрела, как Ройбен кивнул, прерывая разговор. Кайя снова развернулась и пошла к машине, предоставив рыцарю следовать за ней.
Глава 14
Там гигантские дубы
Головы склонили,
Чтобы прикоснуться мы
Могли к волшебной были…
До машины она так и не дошла.
– Кайя, постой. Да остановись же, – раздался у нее за спиной голос Ройбена.
Она замедлила шаг, глядя сквозь деревья на шоссе и проносящиеся мимо автомобили. Что угодно, лишь бы не оглядываться. На Благой двор, на нестареющих детей и Ройбена.
– Ты вся дрожишь.
– Я зла. Ты тратишь время на глупости, когда у нас есть важное дело. – Его спокойствие только пуще ее распалило.
– Что ж, все, уже не трачу.
Впрочем, в голосе его не было ни намека на сожаление, скорее тонкие нотки сарказма.
– Почему ты здесь? – Щеки Кайи пылали.
Ройбен помолчал, затем отозвался:
– Видимо, чтобы каждый встречный мог меня отчитать.
– Нет, я не о том… почему ты еще здесь? Со мной?
Голос Ройбена был тих, но лица его она не видела, для этого нужно было обернуться, а делать этого не хотелось.