— очень хорошо. Если Маргарита Андреевна заявит в милицию, у Максима будет куча свидетелей, готовых присягнуть, что мошенническую раздачу слонов и подарков на Зеленой производил не он. Хотя я лично в этом и так не сомневалась — в смысле денежных расчетов Максим Смеловский честнейший человек.
«Извини, дорогая, но ты и в его светлой любви не сомневалась, — справедливо уязвил меня внутренний голос. — А Макс, похоже, пошло кутил с кем-то ночь напролет!»
Настроение у меня испортилось, болтать с ребятами расхотелось. Дождавшись, пока Казанский с его штабс-бандой угнездятся в студии, я выскользнула из телекомпании. И только села в троллейбус, как зазвонил мой мобильный.
— Ин, привет! — затарахтела трубка голосом Дашки Крякиной, бывшей нашей институтской старосты. — Ты не знаешь, как найти Максима Смеловского?
Я подавила рычание, но не смогла скрыть раздражения:
— Ну, тебе-то он на кой черт сдался?! Восемь лет спустя после выпуска!
— То-то и оно, что это касается всего нашего курса! — не дрогнула бронебойная Дашка. — Я всех обзваниваю, только вам с Максом еще не сообщила. Жуткая новость! Ты Витьку Гасовского помнишь?
— Гасовский, Гасовский… — забубнила я. — Нет, не помню! А что?
— А то, что его ночью машина задавила, насмерть! Ты на похороны пойдешь? Я так думаю, мы все должны скинуться на венок. На ленте напишем: «Вите от однокурсников. Мы тебя никогда не забудем!» Правильно?
С учетом того, что лично я однокурсника Витю уже давно и прочно забыла, идти на похороны не имело особого смысла, но от финансового участия в траурном мероприятии я, конечно, не отказалась. Крякина, как всегда осведомленная лучше всех, запоздало поведала о послеинститутской жизни Гасовского:
— Жил бестолково, выпивал, с женой развелся. По специальности ни дня не работал, вел в какой-то артели инвалидов кружок художественной самодеятельности — ну, ты помнишь, он и в институте больше в КВН играл, чем учился.
Я вспомнила, что какой-то Витька в нашей институтской команде действительно был, но не смогла конкретизировать его смутный образ, в чем напористой Дашке не призналась, пообещав непременно передать печальную весть Максиму, как только он объявится. Едва закончив разговор, я вырубила телефон: вдруг еще кого-нибудь из однокурсников посетит оригинальная мысль попытаться разыскать Макса через меня. А я чувствовала, что просто озверею, если еще хоть раз услышу: «Ты не знаешь, где Максим Смеловский?»
За неработающий телефон я получила нагоняй от Дениса. Мой милый сидел у нас на кухне и в темпе «аллегро модерато» поглощал горячий борщ. Перед ним стояла также тарелка с дымящимся вторым, справа сидел, утвердив подбородки на ладошке и умиленно глядя на едока, мой папуля, а слева громоздились судочки с горячим питанием на вынос. Я поняла, что капитан Кулебякин собирается в ночное, и с досадой спросила:
— У родной милиции опять аврал?
— Угу, — заглатывая еду, кивнул Денис. — Казанский потерял жену. Бессонная ночь гарантирована всему личному составу УВД.
— Который Казанский? — заинтересовалась я. — Который у нас на заборе висел?
— А прямо сейчас он висит у нас в телевизоре, — кивнул папуля. — Пойди послушай!
Я прошла в гостиную, где у новой плазмы, прикупленной нашей маменькой-писательницей с очередного гонорара, устроились с обедом мой братец Зяма и бабуля. Они ели кролика в сырном соусе и внимали телевизионному оратору. Бледный, как смерть, и злой, как пытка, мордатый дядька в глубоком трауре клеймил позором родное ведомство капитана Кулебякина и мамой клялся в случае своего прихода к власти полностью искоренить преступность заодно с бездействием ее штатных искоренителей.
— Серьезный мужчина! — обсасывая косточку, одобрительно сказала бабуля. — Вижу, у него харизма!
— Да, харизма у Казанского — будь здоров! — крикнул из кухни обиженный Денис. — В три дня не обгадишь! Вы его больше слушайте — как же, преступность он искоренит! Сам бандит первостатейный, а еще в мэры лезет!
— Побольше уважения к несчастному вдовцу! — ответил ему Зяма. — Ну, чушь порет мужик, так он же не в себе, что вполне можно понять: каково это — найти любимую женщину в мусорном баке?!
— Погодите, я запуталась, — попросила я. — Так он потерял жену или нашел?
— Ах, Дюша, это кошмарная история! — с завыванием провозгласила из своей комнаты мамуля.
Я пошла на голос: рассказывать кошмарные истории, безусловно, мамулина привилегия — ее ужастиками полстраны зачитывается.
— Жена Казанского вчера после обеда поехала побродить по магазинам, — начала она.