Выбрать главу

«Извини, дорогая, но ты и в его светлой любви не сомневалась, – справедливо уязвил меня внутренний голос. – А Макс, похоже, пошло кутил с кем-то ночь напролет!»

Настроение у меня испортилось, болтать с ребятами расхотелось. Дождавшись, пока Казанский с его штабс-бандой угнездятся в студии, я выскользнула из телекомпании. И только села в троллейбус, как зазвонил мой мобильный.

– Ин, привет! – затарахтела трубка голосом Дашки Крякиной, бывшей нашей институтской старосты. – Ты не знаешь, как найти Максима Смеловского?

Я подавила рычание, но не смогла скрыть раздражения:

– Ну, тебе-то он на кой черт сдался?! Восемь лет спустя после выпуска!

– То-то и оно, что это касается всего нашего курса! – не дрогнула бронебойная Дашка. – Я всех обзваниваю, только вам с Максом еще не сообщила. Жуткая новость! Ты Витьку Гасовского помнишь?

– Гасовский, Гасовский… – забубнила я. – Нет, не помню! А что?

– А то, что его ночью машина задавила, насмерть! Ты на похороны пойдешь? Я так думаю, мы все должны скинуться на венок. На ленте напишем: «Вите от однокурсников. Мы тебя никогда не забудем!» Правильно?

С учетом того, что лично я однокурсника Витю уже давно и прочно забыла, идти на похороны не имело особого смысла, но от финансового участия в траурном мероприятии я, конечно, не отказалась. Крякина, как всегда осведомленная лучше всех, запоздало поведала о послеинститутской жизни Гасовского:

– Жил бестолково, выпивал, с женой развелся. По специальности ни дня не работал, вел в какой-то артели инвалидов кружок художественной самодеятельности – ну, ты помнишь, он и в институте больше в КВН играл, чем учился.

Я вспомнила, что какой-то Витька в нашей институтской команде действительно был, но не смогла конкретизировать его смутный образ, в чем напористой Дашке не призналась, пообещав непременно передать печальную весть Максиму, как только он объявится. Едва закончив разговор, я вырубила телефон: вдруг еще кого-нибудь из однокурсников посетит оригинальная мысль попытаться разыскать Макса через меня. А я чувствовала, что просто озверею, если еще хоть раз услышу: «Ты не знаешь, где Максим Смеловский?»

За неработающий телефон я получила нагоняй от Дениса. Мой милый сидел у нас на кухне и в темпе «аллегро модерато» поглощал горячий борщ. Перед ним стояла также тарелка с дымящимся вторым, справа сидел, утвердив подбородки на ладошке и умиленно глядя на едока, мой папуля, а слева громоздились судочки с горячим питанием на вынос. Я поняла, что капитан Кулебякин собирается в ночное, и с досадой спросила:

– У родной милиции опять аврал?

– Угу, – заглатывая еду, кивнул Денис. – Казанский потерял жену. Бессонная ночь гарантирована всему личному составу УВД.

– Который Казанский? – заинтересовалась я. – Который у нас на заборе висел?

– А прямо сейчас он висит у нас в телевизоре, – кивнул папуля. – Пойди послушай!

Я прошла в гостиную, где у новой плазмы, прикупленной нашей маменькой-писательницей с очередного гонорара, устроились с обедом мой братец Зяма и бабуля. Они ели кролика в сырном соусе и внимали телевизионному оратору. Бледный, как смерть, и злой, как пытка, мордатый дядька в глубоком трауре клеймил позором родное ведомство капитана Кулебякина и мамой клялся в случае своего прихода к власти полностью искоренить преступность заодно с бездействием ее штатных искоренителей.

– Серьезный мужчина! – обсасывая косточку, одобрительно сказала бабуля. – Вижу, у него харизма!

– Да, харизма у Казанского – будь здоров! – крикнул из кухни обиженный Денис. – В три дня не обгадишь! Вы его больше слушайте – как же, преступность он искоренит! Сам бандит первостатейный, а еще в мэры лезет!

– Побольше уважения к несчастному вдовцу! – ответил ему Зяма. – Ну, чушь порет мужик, так он же не в себе, что вполне можно понять: каково это – найти любимую женщину в мусорном баке?!

– Погодите, я запуталась, – попросила я. – Так он потерял жену или нашел?

– Ах, Дюша, это кошмарная история! – с завыванием провозгласила из своей комнаты мамуля.

Я пошла на голос: рассказывать кошмарные истории, безусловно, мамулина привилегия – ее ужастиками полстраны зачитывается.

– Жена Казанского вчера после обеда поехала побродить по магазинам, – начала она.

– Ах, ботильоны! – со значением прошептала я.

– Где она там бродила, история умалчивает, но домой дамочка так и не вернулась. Машину нашли в овраге, а ее саму – в мусорном баке, – мамуля сделала огромные глаза. – Голую, мертвую и со следами насилия!