— Виктор, — кратко бросил судья, — слуга и помощник Фелензии, всеобщей богини.
— Мы называем её Предтечей.
— Здорово, — безэмоционально ответил он, — между собой, как будет угодно, но у неё все-таки есть имя.
Пустые проёмы глаз безжизненно уставились на человека и не было понятно, думает он или вообще сломался. Наконец, сначала в глазах, а затем и в открывшемся рту появился свет.
— Конечно, Фелензия, я запомню. Давайте я провожу вас к сенаторам для дальнейшего обсуждения вашего прибытия.
Кивнув, Виктор сразу пошел вперед по улице, будто знал дорогу, но не слишком быстро, давая возможность Максимусу догнать и исполнить роль проводника.
Местная архитектура действительно впечатляла, но, на вкус Виктора, слишком много колонн. И белого цвета — как он только не пачкался? Еще, наблюдая скопление местных жителей, можно было заметить, что на их головах, вместо волос, красовались различные барельефы, как яркое выражение индивидуальности. У кого-то наросты, или же слепки, формировали целые венцы, но чаще это были просто рельефы. Наблюдая за горожанами, Виктор обратил внимание на двух детей, по поведению которых можно было сделать вывод, что они во что-то играют, вот только где-то в глубинах разума он ощущал отголоски очень знакомой ему энергии.
— Максимус, — окликнул он проводника и остановился, уставившись на детей.
— Что такое?
— Чем это они занимаются? — судья указал на объекты своего интереса пальцем и долго не спешил его опускать.
— Они просто играют…
— Я и так вижу, что они играют. Что это за игра? — слегка раздраженно огрызнулся мужчина.
— Это называется «преторский щелбан». Легкие, веселые просьбы к Предтечи, — несмотря на сложность распознавания эмоций у этой расы, в голосе Максимуса можно было расслышать недоумение.
— Вы используете волю Фелензии… для развлечений?
— Ну да, в той или иной степени этот дар используется во всех сферах нашей культуры. Что-то не так?
— Ты вел меня в сенат, так? — вместо ответа задумчиво произнес Виктор.
— Верно
— И там будет кто-то из ваших лидеров?
— Разумеется, консул Гиперион.
— Отлично, тогда поспешим к нему, — так же резко, как остановился, Виктор направился дальше по дороге, вынуждая проводника снова его обгонять.
Спустя некоторое время, они добрались до высокого здания в форме круга, обставленного многочисленными колоннами, где их добродушно встречали различные чиновники. Рассыпаясь в приветствиях, они провели гостя внутрь. В богато украшенном зале находился еще один представитель сената, чей рост был значительно выше остальных, а пластины на голове формировали роскошную тиару. Белые тога, накидка, плащ, шарф и прочие, пусть и легкие, но столь многочисленные одежды делали его фигуру грузной и массивной. Заприметив Виктора, он приветственно развел руки.
— Как я рад видеть столь дорогого гостя в нашем полисе! Уверен, этот день станет началом долгой и великой дружбы! Меня зовут Гиперион, я буду ответственен за взаимоотношения наших народов.
— Да, я тоже очень рад знакомству, — с нескрываемым пренебрежением ответил Виктор. — К слову о взаимоотношениях. Сразу хочу спросить, понимаете ли вы, что люди, и я в частности, представляют божественное королевство, что может накладывать некоторые правила и обязательства на другие народы. Например, на ваш.
— Да… да, конечно, понимаю, — в легкой растерянности произнес консул, — уверен, наши народы могут многому научиться друг у друга.
— Безусловно, — все так же сухо пробормотал судья, — и я заранее хотел бы потребовать, чтобы вы пресекли занятия «преторским щелбаном» и прочие еретические практики среди своих граждан.
Среди сенаторов пронесся удивленный и недовольный шепот. Консул же молча стоял в раздумиях, сложив руки вместе. Наконец, он снова заговорил тем же дружелюбным голосом, в котором, впрочем, появились нотки волнения:
— Совсем скоро мы сможем обсудить любые вопросы и, я уверен, придем к взаимопониманию и всё решим.
— Если вы не расслышали, это не просьба, — уже сурово произнес Виктор.
— При всем уважении, попрошу вас не спешить вторгаться в нашу культуру.
— Что ж, если вы настаиваете…
Сложив руки за спиной, Виктор опустил голову, что могло быть расценено, как согласие с собеседником. Но неожиданно, за его спиной вспыхнули огненные крылья, свидетельствующие о том, что он взывает к силе богини.
— Перед ликом Фелензии я беру на себя право судить и выносить приговор. Причина — ересь. Наказание — запрет на использование практики божественного судейства в быту и для развлечения.
После его слов, крылья за спиной сплелись терновыми ветвями, закрепляя приговор и приводя его в исполнение волей богини. Божественный огонь потух, но вспыхнул новый — общественный — сенаторы возмущенно обсуждали произошедшее. Консул сделал шаг назад, шокировано выставляя руки перед собой, но, несмотря на произошедшее, пытался сохранять дипломатический тон.