Аня охотно пошла бы работать в агентство, ей честно говоря, хотелось быть поближе к Ивану, но пока они не переедут на улицу Жуковского в новое помещение, которое еще ремонтируется, оформить ее не могут. У Ивана оказалась портативная машинка «Олимпия», Аня в свободное время училась на ней печатать. Пока стучала двумя пальцами и у нее не так уж плохо получалось, постепенно будет печатать всеми пальцами, для этого нужно взять хотя бы несколько уроков у профессиональной машинистки.
Без десяти одиннадцать уже одетая и обутая в теплые высокие сапожки цвета кофе с молоком,
Аня в последний раз бросила рассеянный взгляд на небольшое овальное зеркало в прихожей, поправила на голове меховую шапку, перекинула через плечо черную сумку, улыбнулась своему отражению и вышла из квартиры, заперев за собой высокую, тяжелую дверь на два ключа. Первую дверь, открывающуюся вовнутрь, она не стала запирать на ключ, хотя Иван и просил это делать. Кстати, сам он тоже забывал ее закрывать.
— Привет, блудная доченька! — услышала она ехидный голос матери, стоящей на верхней лестничной площадке и смотревшей на нее. — Показала бы родной матери свои новые хоромы...
— У нас квартира поменьше вашей...
— «У нас», «у вас»! — усмехнулась мать. — Кто же ты теперь, доченька?
— У меня все хорошо, — сказала Аня.
— Счастливая ты... — все так же ехидно проговорила мать. — У всех теперь плохо, а у тебя хорошо!
— На работу опаздываю, — сказала Аня и застучала каблуками вниз, минуя лифт, чтобы не ехать с матерью.
— Скажи там в конторе, чтобы прислали сантехника, — крикнула вдогонку мать. — В туалете вода день и ночь шумит.
— Скажу, — не оборачиваясь, ответила Аня.
Она и сама не могла понять, почему мать так ее раздражает?..
2
Как это обычно и бывает в Санкт-Петербурге зимой после недели настоящих зимних морозов со снегом и звездным небом неожиданно грянула оттепель с лужами и неизменной грязью. Выйдя из метро «Черная речка», Рогожин зашлепал по леденистым лужам к гостинице «Выборгская», где в четырехэтажном доме послевоенной застройки, в добротном доме жила их клиентка Людмила Дмитриевна Бубнова, обратившаяся в частное агентство с просьбой защитить ее от рэкетиров, угрожавших расправой, если не выложит 20 000 рублей. По виду Бубновой не скажешь, что она ведет добропорядочный образ жизни, да и уже по опыту Иван знал, что рэкетиры чаще всего выбирают жертвы из числа тех, кто делает деньги незаконным путем и не будет потом жаловаться.
Стройная, с пышной грудью брюнетка пришла к ним в модном длинном пальто с меховым воротником, под ним дорогой пушистый свитер, на ногах высокие остроносые сапожки с вышивкой на тугих голенищах, от нее исходил запах дорогих французских духов. Если она и проститутка, то из дорогих, может, даже валютных. Жила она одна в двухкомнатной квартире, работала медсестрой в больнице. Отец и мать большую часть года жили на Карельском перешейке на даче со всеми удобствами. Видно, папочка в застойные времена занимал высокий пост. Бубнова обронила, что он возглавлял Управление по ремонту квартир. Оно и видно: в квартире вся сантехника финского производства, в ванне сверкающий хромировкой смеситель с электронными часами и термометром. Включишь, и он сам наливает воду нужной температуры и выключается, когда все готово. Таких Рогожин еще ни у кого не видел. Даже Бобровников подобным не разжился, хотя любил всякие заграничные штучки.
Людмила Дмитриевна рассказала, что у нее есть друзья из Финляндии, очевидно, рэкетиры засекли ее с подругой в их компании — гости из Суоми часто приглашали Людмилу и ее знакомых в ресторан — были финны у нее и дома на Торжковской улице. Как-то поздно вечером остановили ее у подъезда дома, силком посадили в машину, отвезли на какую-то дачу в пригород и... Тут симпатичная брюнетка замялась, по-видимому, решая про себя, рассказывать незнакомым мужчинам, пусть даже детективам, что произошло на даче или нет? Решила все же опустить подробности и заявила, что рэкетиры — их было трое — заявили, что деньги должны быть им переданы в эту субботу, а сегодня вторник. Где она для них столько «бабок» возьмет? И подруга у нее не миллионерша...
— А подругу тоже... шантажировали? — спросил Иван.
— Она живет в центре, ее не трогали...
— Где дача? — поинтересовался Дегтярев. — Вы сможете нам ее показать?