Было тихо, торжественно, желтое с заостренным носом лицо покойника с закрытыми провалившимися глазами и черной неширокой полоской с белым крестиком на лбу было умиротворенным, казалось, он даже чуть улыбается потусторонней улыбкой.
— Ваня, пойдем, — потянула его за рукав Аня. В глазах ее трепетали два желтых удлиненных огонька от свечей. Над их головами неярко светили и люстры, но почему-то приковывал к себе взгляд трепетный свет свечей.
— Мне почему-то вспомнился гоголевский «Вий», — прошептал Иван. — Помнишь, панночку и семинариста Брута? Кажется, так его звали?
— Его звали Хома...
— Он слышит? — кивнула она на гроб. — У меня такое впечатление, что душа умершего витает и прямо над гробом и слушает молитву.
— Три дня душа находится поблизости от тела, — серьезно ответил Иван. — А когда похоронят, она улетает далеко-далеко и возвращается лишь на девятый и сороковой день, когда по старинному обряду близкие поминают покойного.
— А потом?
— Что потом?
— Что делает душа в космосе?
— Этого никто не знает, — ответил Иван, когда они потихоньку вышли из храма. Дьяк или священник так ни разу и не посмотрел на них. — Души благочестивых и верующих людей находят успокоение и постоянное пристанище среди подобных себе, а души грешников скитается над землей, пытаются вернуться к живым, но из этого ничего не получается. С того света возврата нет.
— Господи, но почему мы, живые, ничего про тот небесный мир не знаем? — воскликнула Аня.
— А надо ли об этом знать? — раздумчиво сказал Иван. — Я думаю, что все в мире гармонично и продуманно. Тот, кто создавал наш мир, все до мелочей предусмотрел, кроме одного: места на земле человека. То, что делает человек с домом своим — землей — это противоестественно. Не должен был по замыслу Господа Бога человек губить землю. Тут какая-то тайна.
Аня не ответила и тихонько сжала его локоть. Она знала, что Ивану не довелось похоронить своих родителей. Не знала лишь, что он привез из окрестностей Симферополя коробку с землей и кусок обшивки взорвавшегося самолета.
Они бы и не заметили ничего, если бы уже у парадной не услышали протяжный скрип, скрежет металла об асфальт и не увидели, как стоящая неподалеку «восьмерка» вдруг сама по себе накренилась в сторону мусорных баков и передним бампером уперлась в железо. В то же мгновение от машины метнулись к арке две серые фигуры в зимних шапках и куртках. У обоих в руках по снятому колесу. Иван, чуть не сбив с ног Аню, бросился за ними. Один из воров обронил колесо и оно покатилось к подвалу, второй с добычей скрылся в темной арке. Аня ошеломленно смотрела в ту сторону, где исчезли воры и Иван. Ей вдруг стало страшно. Во дворе стояло еще несколько машин, в них, в том числе и в «восьмерке», ритмично мигали на приборном щитке красные огоньки, они будто играли в догонялки: погаснет один, вспыхнет другой, и так без конца. Почему же сигнализация не сработала? Вскоре появился Иван с колесом в руке. Зимняя шапка была сбита на затылок, русые волосы спустились на лоб. Он тяжело дышал.
— Убежали, твари! — зло вырвалось у него и в этот момент что-то негромко звякнуло в той стороне, где стоял с откинутыми крышками большой бурый бак, такие при помощи лебедки грузятся на специальные мусоровозы. Иван ринулся туда, шапка слетела с его головы. Аня хотела подойти и поднять, но тут же забыла про все на свете: в освещенном квадрате — свет падал из окна второго этажа — появились Иван и незнакомец с чем-то длинным и, по-видимому, тяжелым в руке. Вор, пятясь, отступал к арке, ростом он с Рогожина, плечистый, на ногах сапоги с заправленными в голенища брюками. Что-то хищное, звериное, было в облике этого человека. На голове у него полосатая шапочка, какие носят строители. Иван медленно надвигался на него, его руки были растопырены и приподняты вверх, будто он приготовился что-то поймать с неба.
— Отвали, мужик! — глухо произнес вор. — Порешу!
— Брось железяку, — в свою очередь негромко произнес Иван. — Она тебе не поможет.
— Головенку-то я тебе, лопушок, расколю, как орех, — хмыкнул вор. Железка еще выше поднялась над его головой.
Вдруг Иван тигром прыгнул на него и в самый последний момент ловко отклонился от железяки. Ане показалось, что она просвистела рядом с головой Ивана. Она даже зажмурилась, обмирая от ужаса. В следующее мгновение послышался царапающий удар об асфальт, подавшийся вперед вор, не успев выпрямиться, получил удар кулаком по шее. Хрюкнув, он сунулся носом в асфальт. Шапочка его отлетела к мусорному баку. Он хотел приподняться, но Иван нанес ему еще один сильный удар в подбородок, нагнулся, поднял кусок водопроводной трубы. Вор притих, голова его склонилась на грудь. Короткие волосы стояли торчком.