— Что я должен был сделать по-вашему? — уставился он на внимательно слушавшего Рогожина. — Набить обоим морды? Устроить скандал? Завтра же мой шеф вытурил бы меня с работы. Миша Бронх — это фигура, от него многое зависит в нашем деле, а кто я? Свистни, и на мое место прибегут сотни и еще ручку шефу будут целовать за такую манну небесную!
— Работа у вас — манна небесная? — улыбнулся Рогожин.
— Где шелестят долларами и пахнет заграницей, там за работу жизни своей и чужой не пожалеют, — угрюмо произнес Нильский. — Вы что, не на этом свете родились?
— Я, видно, родился под другой звездой...
— Не каждому выпадает в этой жизни настоящая удача, — самодовольно произнес Стас.
— И вы сделали вид, что ничего не заметили? — вернул разговор в прежнее русло Иван.
— Если этого прилипчивого подонка Болтунова можно было припугнуть — с тех пор, как мы его припугнули на Заневском проспекте, он меня и Соню оставил в покое — то с Бронхом этот номер не пройдет... Я не знаю, что мне и делать: или потерять работу и сохранить жену или держаться за фирму и на все закрыть глаза...
— Закрывайте, — равнодушно заметил Иван.
— Черт бы их всех побрал! — вырвалось у Нильского.
Он действительно выглядел растерянным и беспомощным. В серых выразительных глазах сквозила тоска, длинные, с ухоженными ногтями пальцы, теребили молнию на кожаной куртке с накладными карманами.
«Ну что еще этой дурочке Соне нужно? — глядя на него, размышлял Рогожин. — Красивый парень, хорошо обеспеченный, не хам, по-видимому, вон на «Мерседесе» разъезжает! «По описанию Нильского, Миша Бронх — фамилия-то какая! — был невысокого роста с выпуклыми глазами-биноклями, неряшливой каштановой с рыжинкой бородой вокруг носатого лица на шведский манер, ноги кривые, а руки короткие, зато на пальце перстень с синим бриллиантом, который стоит в Германии столько же, сколько и «Мерседес». Была у Стаса мысль напустить на него того самого приятеля, с которым он приходил к Болтунову, когда встретились там с Рогожиным, но заботливый шеф приставил к Бронху телохранителя...
— Раз вы знаете, что жена вам изменяет, что же мы для вас сможем еще сделать? — спросил Иван.
— Уверен! — горько усмехнулся Стас. — Любой муж до последнего надеется, что это не измена, а так, легкий флирт. Ведь я их за ноги не держал? И потом, я должен наверняка знать: день, час, минуты, когда это было... Вы ведь можете сделать фотографии или записать на видео?
— Это противозаконно, — усмехнулся Иван. — Мы этим не занимаемся. Да и аппаратуры у нас такой нет. Выяснить их отношения я, конечно, смогу, но придется вам поверить мне на слово, впрочем, отчет я вам составлю... для личного пользования. В суде он силы документа не будет иметь.
— Я не хочу с женой разводиться!
— Тогда чего же вы хотите?
— Изменяет мне Соня с этим... вшивобородым пижоном или нет? — помедлив, ответил он. — Вот что меня сейчас мучает.
— Ну, узнаете вы... и день, и час, — сказал Иван. — А дальше? Разводиться вы не хотите, работу терять — тоже. Будете все это носить в себе? Не думаю, что вам станет легче.
— Мне и мать говорила, когда я привел Соню домой, что мне с ней придется еще горя хватить, — признался Стас.
— Хорошо, вы будете знать о своей жене, — закончил с расстроенным Нильским разговор Рогожин. Он записал в свой объемистый блокнот все данные о Бронхе и распорядке дня Сони. Она нигде не работала и как хотела, располагала своим временем, чаще всего она убивала его, шастая по коммерческим магазинам: кое-что ненужное сдавала на комиссию, кое-что покупала.