Иван дипломатично промолчал: история действительно необычная и тут трудно что-либо посоветовать Андрею Семеновичу, а помочь ему он был готов от всего сердца: после того, как он по-царски помог Антону Ларионову, отношение Рогожина к миллионеру стало самым лучшим. Друг писал, что у него словно крылья выросли: работать стало веселее, у него появились два помощника из демобилизованных из армии сержантов. Их из Украины турнули, потому что не захотели принимать присягу на верность красавчику Кравчуку, который явно искал ссоры с Россией. Адрес фермера подсказали им знакомые Антона, которым он сетовал на нехватку рабочих рук. Бывшие армейцы заверили Ларионова, что, если понадобятся еще люди, они напишут в часть и хоть целый взвод принимай!.. Ребята приехали сильные, работящие, с крестьянской жилкой. И местные притихли, теперь Антон сила. Когда был один, в Плещеевке можно было его клевать, а теперь их — отряд. Даже Зинка-почтарка умолкла и не поливает их грязью, правда, Таня заметила, что она тайком ворожит против них, но Антон однажды, нарядившись в черта с рогами, так пугнул ее в сумерках, что почтарка забралась в дощатую уборную и просидела там до рассвета, да и потом еще несколько дней животом маялась...
— Не хочется терять Натали, но и делить ее с мужеподобной бабой противно, — продолжал миллионер. — А любовь втроем — это не для меня... Я хотел было послать к ним на квартиру моих ребят из охранного, но поразмыслив, раздумал. Эти сексуальные, как их теперь называют «меньшинства», заручились поддержкой нашей вонючей петербургской прессы, только тронь их, вони будет на весь мир! В газетенках требуют специального закона для бисексуалов, садомистов, педерастов и лесбиянок, чтобы они творили, что хотят. Вплоть до растления детей. И это в России, которая испокон веков славилась своим целомудрием и боголюбием.
— Их и так уже по закону не преследуют, как наркоманов и спекулянтов, — сказал Рогожин. — Никаких дел мне с ними не хотелось бы иметь. Их образ жизни, психология для меня — темный лес. Будто они из другого мира.
— Дети Ада, — согласился Глобов.
Иван удивился, вроде бы он так не называл их при Андрее Семеновиче.
— Кто же они, если не дети Ада? — продолжал он. — У них свой идол — Сатана, он и руководит их поступками, направляет их, наделяет определенными способностями. Они владеют черной магией... Раньше их преследовали, сжигали на кострах, топили в прудах...
— Но Наталия Павловна — она ведь не такая, — возразил Иван.
— Вот я и хочу ее вырвать из цепких лап дьявола, — резко сказал Глобов. — Она еще не осознала всей этой гнусности, не влезла в дерьмо по уши... Ее нужно вытащить оттуда. Доброго, светлого в ней больше, чем темного, злого.
— Вытащить... — повторил Иван. — Это то же самое, что вытащить осу из банки с медом!
— Уж скорее с дегтем, — усмехнулся Андрей Семенович.
— Можно и крылья оборвать...
— Поговорите с Натали, Иван Васильевич? — попросил Глобов.
— Вы думаете, она меня послушается?
— Из всех наших общих знакомых вы ей больше всех нравитесь.
— Я? — удивился Рогожин. — Да я с ней и парой слов за все время не перебросился.
— Натали подвержена постороннему влиянию. Она истинная женщина, ее привлекают сила, мужественность и уж в последнюю очередь, ум...
— Хм, — крякнул Рогожин. — Сомнительный комплимент!
— Она знает вас только внешне, — улыбнулся Андрей Семенович. — По-видимому, вы укладываетесь в ее стереотип настоящего мужчины. Она много раз меня спрашивала про вас. Даже предлагала взять вас на работу ко мне.
— Пока я не совсем улавливаю вашу мысль, — признался Иван.
— Найдите повод поближе познакомиться с ней, войдите в доверие, постарайтесь воздействовать на нее, короче, оттолкнуть от этой чертовой Элеоноры. Как Ангел-хранитель протяните ей руку. Постарайтесь вернуть Натали в наш мир, ей-Богу, она еще не падший ангел. Адрес я дам, а так же поручение к Натали. Не придете же вы к ним просто так, и скажете, кончай дурочку валять... — Глобов с улыбкой посмотрел на него. — Можете даже поухаживать за ней, я не буду на вас в обиде — главное, оторвать ее от этой сатанинской бабы. Она тоже в театре работает костюмершей, там и прихватила Натали. Даже сюда пару раз приезжала после спектакля. Пила коньяк, виски, как мужик — и ни в одном глазу.
— А какое поручение? — поинтересовался Иван.
— Они там решили, что я прекращу субсидировать их шаражку и переполошились, режиссер даже предлагал выгнать Элеонору, но это ничего бы не изменило. Натали — упрямая девочка! Вы сообщите ей от моего имени, что я их не брошу на произвол судьбы. И дело тут не в Натали, просто мне в последнее время труппа стала больше нравиться — они нашли что-то новое, я верю, что они выбьются, как говорится, в люди и даже поедут за границу гастролировать. Я уже толковал с нашими представителями в Германии и Италии.