— Не знаю, что вам и сказать... — заколебался Рогожин, хотя уже склонялся к тому, что предложение заманчивое, да и особенного выбора у него не было.
— Профессия частного детектива очень перспективная, — продолжал Дегтярев. — Дело для нас новое, интересное. И, главное, нет над нами вздорного начальства, глупых инструкций, приказов... Так как, Иван Васильевич, согласен стать частным детективом?
— Ты знал, что я безработный? — взглянул на него Иван тоже переходя на «ты». Он выключил горелку, достал из буфета сахарницу, банку растворимого кофе, печенье.
— Как можно знать — это тоже входит в нашу профессию... Уверен, что у тебя получится, работать будешь по договору, каждый день ходить в контору не обязательно. Зарплата приличная по нашим временам.
— Я подумаю, — разливая по чашечкам кипяток, сказал Иван. Предложение его заинтересовало. Про частные детективные агентства он читал в романах и повестях зарубежных авторов, запомнилось, что они не очень-то пользовались у полиции почетом, чуть что — комиссары и инспекторы грозились лишить их лицензии, иногда победы частных детективов присваивали себе... Да вроде бы и прав-то у частного детектива маловато.
— Я бы на твоем месте долго не раздумывал, — сказал Тимофей Викторович. — Охотников работать с нами хватает...
— За что же мне такая честь?
— У меня чутье на настоящих людей. Если хочешь, называй это интуицией.
— Я никогда никакими расследованиями не занимался... Даже не захотел шпионить за своей женой.
— За женой и я следить бы не стал, — прихлебывая горячий кофе, проговорил Дегтярев. — Если она задумала наставить рога или уйти к другому, то никакая профилактика не поможет. Женщина — это сфинкс.
— Кто? — удивился Рогожин. Подобное сравнение еще никогда не приходило ему в голову.
— Загадка, тайна... Кстати, из женщин получаются отличные шпионки.
— Или преступницы... — мрачно уронил Иван.
— Тут я с тобой не согласен — к преступным действиям все-таки больше тяготеют мужчины. Особенно подростки.
— Говоришь, свободный режим, — задумчиво произнес Иван. — Это мне подходит. Не люблю являться на работу по звонку. И вообще не терплю начальников над собой, особенно глупых!
— А что, Бобровников был дурак?
— Был бы умный, не стал заниматься криминальной деятельностью.
— Ты у нас станешь выполнять сначала простые задания...
— Набить морду рэкетиру, прищучить квартирного вора... — в тон ему проговорил Иван.
— И такое не исключено, — усмехнулся Тимофей Викторович. — Начальником твоим буду я. Вроде бы за дурака меня никто не держал...
— Я тебя и не имел в виду, — улыбнулся Иван.
— Ты уже смог убедиться, что начальник я не строгий, но без дисциплины в нашем деле нельзя, сам понимать должен. День не нормированный, но при нужде могут и ночью поднять с постели.
— При такой работе оружие необходимо.
— У нас кое-что есть, — заметил Дегтярев. — А когда мы твердо встанем на ноги, я думаю, нам официально разрешат иметь оружие. Милиция завалена нераскрытыми делами, а мы будем их тоже распутывать, правда, за деньги, которые нам будут платить клиенты. И за риск — тоже.
— Почему все-таки ты ушел из милиции? — спросил Иван.
— У меня был сволочь начальник, — помолчав, ответил Дегтярев. Улыбчивое лицо его помрачнело, глаза сузились. — Что карьерист и некомпетентный ладно, так он еще оказался и взяточником. Заставлял меня прекращать дела на жулье, которое совало ему в лапу... У него тесть — депутат, заседает в правовой комиссии. Он его в обиду не дает. В общем, задержал мне очередное звание; отодвинул очередь на квартиру... Не хочу, Иван, об этом говорить! Такое зло накатывает... Попробовал обличать его, так его подхалимы всем скопом набросились на меня, как бешеные собаки!
— Ну, а другие? Честные, твои коллеги? Что же они молчали?
— Иван, в какое время мы живем? Каждый теперь держится за свое теплое местечко и думает только о себе.
— Хороши же у нас порядки в демократическом правовом государстве!
— Уже нет государства, дружище, — серьезно заметил Тимофей Викторович. — Нет крепкой власти, нет порядка, нет справедливости. Почему сейчас такой всплеск преступности? Да потому, что вся эта мразь почувствовала свою безнаказанность, а это всегда случалось, когда к власти приходили болтуны и демагоги. Гуманность по отношению к преступникам, долой смертную казнь! Вон чем вся эта сволочь зарабатывает себе авторитет! И у кого? У народа, который грабят и убивают или у преступников? Посмотри, кто в первых рядах на демократических митингах? Они самые, преступники, кооператоры, спекулянты, жулье. Немало их попало и в руководящие органы страны.