— Ну, тогда, дружище, мы сами будем милицией, — сказал Иван. — Паук и наводчик, и участник кражи. Пока пьян и туго соображает, мы его сейчас и расколем, как пишут в детективных повестях!
— Про что я и говорю! — решительно шагнул к двери Антон. Глаза его сузились, огромные кулаки сжались.
— Ты это... не лезь поперед батьки в пекло, — предупредил Иван. — Я буду говорить, а ты не вздумай кулаки в ход пускать!
Пробуждение Пашки-Паука наверняка было ужасным. Сброшенный мощной рукой Антона с жалобно застонавшей кровати на пол, он дико вращал воспаленными глазами — какого они были цвета, трудно определить — чмокал обветренными губами, тряс взлохмаченной головой. Жидкая бороденка лезла ему в рот. От него несло многодневным вонючим перегаром, скрюченные грязные пальцы теребили половик. Перед ним кучей лежали вываленные из корзинки консервы, поблескивала серебристой фольгой бутылка из-под шампанского.
— Где остальные вещи? — сурово спрашивал Иван, сидя перед ним на корточках и ловя его бегающий неосмысленный взгляд. — И кто был с тобой? Говори, мразь, как на духу!
— Иначе живой не будешь! — вставил Антон, Он горой возвышался над ним. Чувствовалось, что с трудом удерживается, чтобы не пнуть ворюгу под ребра.
— Это как... В чужой дом ночью... — хрипло бормотал Пашка, начиная понемногу соображать. — По какому праву, мальцы?
— А ты полагал, что только тебе дано право по ночам забираться в чужие дома?
— Твой дом, Паук, — тюрьма, — мрачно обронил Антон, сжимая огромные кулаки. — И быть тебе там скоро, подонок!
— Вызывайте участкового, — сказал Пашка, он поднялся с пола, сел на край смятой кровати. Пальцы его суетливо двигались, будто и впрямь ткали невидимую паутину. Длинный кривоватый нос был багровым. — Вы не милиция, чтобы меня допрашивать.
Иван неуловимо взмахнул рукой и голова Пашки мотнулась, а на скуле заалело круглое пятно.
— Бить будем, падаль, до смерти, — предупредил Иван. — Я — милиция. Или тебе документы показать?
— Чиво вам от меня надоть? — щупая вздувшуюся скулу заскулил Паук. — Разбудили человека...
— Какой ты человек? — сказал Антон, пододвигая ногой табуретку и усаживаясь напротив Пашки. — Ты — гнида, которую надо раздавить.
— Еще оскорбляют... — пытался хорохориться тот, но голос его как и пальцы, дрожал.
— Учти, Паучок, мы на все готовы, — негромко, но с угрозой в голосе произнес Антон. — Придется за все ответить, мы тут цацкаться с тобой не собираемся.
— Все рассказывай, Паша, — предложил Иван, тоже усаживаясь на табуретку. Свет он включил на кухне и в комнате был полумрак, от платяного шкафа падала на пол широкая тень. Стульев не было, половик под ногами Паука завернулся. — Поведай нам, голубчик, как залезли, куда вещи вывезли, на чем, кто твои сообщники. Зарытые в подвале консервы, бутылку из-под шампанского Антон Ларионов признал, так что вилять и отпираться никакого резона тебе нет. И еще одно учти — Антон прав — это в милиции нянчатся с такой мразью, как ты, а мы выдавим из тебя правду-матку, руки-ноги переломаем, печенку отобьем, на всю жизнь останешься инвалидом, все равно обществу от тебя нет никакой пользы. Один вред. Так что, Пашка-Паук, говори и не завирайся, а мы будем внимательно слушать. Начнешь шарики-ролики нам окручивать — мы тебя сразу поправим.
При этих словах Антон машинально сжал и разжал свой кулак-кирпич.
И вот что рассказал сообразивший, что дело повернулось серьезнее не придумаешь, Пашка.
По пьянке как-то летом, он рассказал у костра на берегу Велье знакомым из города рыбачкам про Антона Ларионова, его богатое фермерское хозяйство. Дом, мол, у него не чета деревенским. Вообще-то разговор зашел о том, где бы еще водки или самогона достать. Хотя фермер и не пьяница, спиртное должно у него быть. В сельской местности за все в основном водкой рассчитываются. За деньги никто тебе ничего не сделает. Он, Пашка, поздно вечером постучался к Ларионовым, деньги на бутылку ему дали рыбачки, но Антон отругал его и сказал, что у него ничего нет. И чтобы впредь его по этому поводу не будили по ночам. В следующий приезд — это было в субботу — Колька Белый (фамилию его Пашка не знает), сам ночью забрался в курятник к Антону и украл две курицы, которые на вертеле и изжарили...