В городе было тихо, улицы, заваленные камнями и мусором, пустынны и безмолвны. Магазины и жилые помещения с выбитыми оконными стеклами и заколоченными или искореженными дверями тоже пустовали, нигде ни единой живой души. Заржавевшие остовы автомобилей беспорядочно громоздились на мостовой — там, где их бросили владельцы. Некоторые машины еще сохранили что-то из внутренностей, но большинство разобрали на запчасти, и они являли собой лишь металлические каркасы.
Глядя на них, Ястреб подумал: интересно, каким был город, когда у этих машин были шины и колеса, и они мчались на высокой скорости, пролетая одну улицу за другой. Он любил представлять себе, на что должен быть похож город, когда он полон людьми и в нем кипит жизнь. Никто теперь не жил в городах, находящихся за стенами компаундов. Здесь тебя вычислят и подстерегут, если не Уроды, то уличные подростки; и то и другое одинаково плохо.
Он перехватил ребят на перекрестке улиц, отмечавших северную границу Площади Первопроходцев. Для верности Ястреб сразу посмотрел на Свечу. Ясные голубые глаза встретили его взгляд, и она кивнула. Можно двигаться дальше. Свече было только десять лет, но она умела видеть то, чего никто не видел. Несколько раз она спасала им жизнь. Он не знал, как она это делает, — но Призраки были рады заполучить ее в свои ряды, это точно. Ястреб придумал ей хорошее прозвище: она была их светом в борьбе с тьмой.
Он быстро оглядел всех остальных — банда отщепенцев, одетых в джинсы, куртки и кроссовки. Всем им Ястреб дал имена. Он отмел старые имена и снабдил ребят новыми прозвищами, отражавшими их характер и темперамент. Ястреб сказал им: они начинают жить заново. Не следует тащить свое прошлое в будущую жизнь. Теперь все они Призраки, обитающие на руинах разрушенной цивилизации своих предков. В один прекрасный день, когда они перестанут быть беспризорниками и отщепенцами и смогут жить где-нибудь еще, он придумает им имена получше.
Когда их глаза вновь встретились, Свеча улыбнулась парню ослепительной сияющей улыбкой, казалось, озарившей светом все вокруг. Ястреба посетило внезапное чувство, будто она может сказать, о чем он думает, и он быстро отвел взгляд.
— Пойдем, — велел он.
Они направились по Первой Авеню, прокладывая путь мимо брошенных автомобилей и груды всяческого хлама, на север, к центру. Ястреб знал, что улица называется Первой Авеню, потому что на нескольких зданиях на уровне глаз еще сохранились таблички с названием. Буквы на них все еще можно было разобрать, хотя подсветка не работала. Ястреб никогда не видел работающее уличное освещение; да и никто из них не видел. Ягуар утверждал, будто освещение сохранилось в Сан-Франциско, но Ястреб считал, что он выдумывает. Силовые станции, которые обеспечивали города электричеством, перестали работать еще до его рождения — а он был самым старшим из них, за исключением Совы. Электричество являлось роскошью, доступной лишь избранным внутри компаундов, где в изобилии имелись солнечные батареи. Большинство людей довольствовалось свечками, кострами и факелами.
Ребята шагали вперед, придерживаясь середины улицы и вглядываясь в темные громады зданий по обеим сторонам. Они шли, выстроившись в перевернутую Т-образную группу, излюбленную Ястребом форму построения. Они часто передвигались таким образом. Ястреб занимал место впереди, как бы на острие, Ягуар и Медведь — на концах перекладины, а девочки Свеча и Речка располагались в центре, неся туго набитые мешки с припасами. О таком способе ходьбы — группой, образующей букву Т, — прочитала в одной из своих книг Сова, и она же объяснила Ястребу его преимущества. Ястреб читать умел, но не слишком хорошо. Никто не умел читать как следует — так, разбирали слова понемногу. Только Сова была хорошим чтецом. Она научилась этому, когда жила в компаунде, до того, как присоединиться к ним. Она старалась обучить остальных, но большинство хотело, чтобы она читала им сама. Никто из ребят не обладал достаточным терпением и склонностью к учебе, к тому же большую часть времени отнимали повседневные обязанности членов клана Призраков. Чтение не является необходимым условием выживания, обычно говорили они.
Ястреб понимал, что, конечно, это не так.
Небо над их головами постепенно затягивалось угрюмыми тучами, так что стемнело еще когда они шли от Площади Первопроходцев по направлению к Молотобойцу. Вскоре заморосил дождь, мягким ровным туманом обволакивая грифельно-серый, блестящий от влаги бетон зданий и улиц. Ястреб с удовольствием подставил лицо под холодные мокрые капли. Иногда ему остро хотелось поплавать в воде, как тогда, когда он был маленьким и жил в Орегоне. Но теперь воде нельзя больше доверять. Нельзя быть уверенным, какая она, ведь если что-то не так, запросто можно и помереть. Но, как утверждало большинство, по крайней мере, дождь был таким, как прежде.