Мальчик почесал натертую ошейником ключицу. Просто так сильно вдавил рабское ожерелье, пытаясь добраться до шеи, что следы не проходили потом еще целую неделю. Лилий не почувствовал боли, только ощутил давление, легкое першение в горле и следы, которые он потом разглядывал в отражении горячего озера, когда его убирал. Им повезло, что Авгур слишком крепко спал, измученный планированием переворота, что даже не заметил этих разборок.
Но вернемся в темную комнату с обгрызенным полом и прогоревшим очагом в центре. Как раз у очага и рыдал здоровяк.
-
Что же мы наделали? – шептал он. – Я видел его обгорелые останки. Что же мы наделали?
Лилий уже пришел в себя и поднялся на ноги. Он подошел к Просто, отнял у него нож, обнажил его и приставил к дрожащему от рыданий горлу. Здоровяк не стал сопротивляться, только с удивлением посмотрел на друга. Его пухлые, измазанные сажей щеки сверкали тьмой. Черные слезы скатывались на острое лезвие. У Просто был отличный кинжал.
-
Ты никого не убивал, – сказал Лилий.
-
Нет. Я убил его, – перебил Просто, рыдая в голос.
-
Заткнись! – зло прошипел мальчик. – Ты никого не убивал! Но если ты считаешь
по-другому, то возьми этот нож и перережь себе горло. Искупи свою вину и сдохни. Или ты можешь оставить это в прошлом, перестать винить себя за то, чего не делал. Продолжай свой путь, делая этот мир пусть и немного, но лучше. В любом случае решить ты должен сейчас, иначе ты будешь бесполезен.
Лилий вложил нож в огромную ладонь и пошел к выходу, захватив с собой одеяло.
-
Я буду снаружи, – сказал он, стоя на пороге. – Но учти, если ты выберешь смерть, то плохих людей в этом городе снова станет на одного больше.
Лилий вышел, оставив Просто сидеть на полу, обливаясь слезами и разглядывая раскрасневшимися глазами кинжала. Никто, кроме Три Нити, не знал, что выберет убитый горем здоровяк, но Лилий был уверен, что Просто выберет жизнь, потому что в свое время он сам делал такой же выбор, который был уже сделан кем-то другим.
Это была прекрасная ночь. Лилий закутался в одеяло, устроился на крыльце и стал ждать.
Луна светила ярко, прямо как в ту ночь, когда он сбежал из дома. Облака расступались перед величественной дамой, приоткрывая звездную крышу. Лилий сжал левую ладонь, рука болела, но боль не имела значения. Он ощущал, как сжимает мамин медальон. Мальчик чихнул и спрятал руку под одеяло.
Осенние ночи становились все холоднее. Лилий представлял, как он парит над Городом, словно луна, и заглядывает в разные районы, наблюдает за жителями, радуется и грустит вместе с ними. В его мечтах все жители проклятого Города были счастливы, а если и грустили, то только ради того, чтобы лучше распробовать вкус счастья.
Он представлял себе счастливую семью. Папа, мама и куча детишек. Они каждый вечер собирались у камина: мама вязала, девочки ей помогали, а мальчики сидели в ногах у отца и слушали его захватывающие истории. Возможно, на кушетке у окна удобно устроилась старая бабушка с каким-нибудь любовным романом, что напоминал ей бурную молодость, о которой детям не рассказывают, впрочем как и взрослым. В этой семье любили друг друга и были счастливы. О такой жизни Лилий когда-то мечтал. Но Три Нити плетут жестокие и странные узоры.
Он сидел на крыльце полуразвалившегося домика, закутавшись в одеяло, дрожал от холода и смотрел на пересохший много лет назад фонтан, а его шею натирал ошейник раба. Прямо за дверью Просто стоял на коленях с кинжалом в руке, рыдал и делал смертельно опасный выбор. Причем смертельно опасным он мог оказаться в любом случае.
По щеке Лилия скатилась скупая капля грусти. Мальчика одолела хандра. Он поднял голову в небо, и на его лицо упала еще одна капля. Начинался дождь. Казалось, сам Город грустил вместе с одиноким мальчиком на крыльце.
Дверь открылась со знакомым скрипом, и на крыльцо вышел Просто. Он вытер слезы, чем размазал грязь по лицу еще сильнее. Кинжал висел на поясе, запечатанный в ножнах.
-
Рад, что ты все еще жив. Может, у добра все же есть шанс, – сказал Лилий с усмешкой, не оборачиваясь.
Он любовался дождем. Его душа удивительно успокаивалась, забывая обо всех муках, когда шел дождь. Только во время дождя мальчик чувствовал тепло и домашний уют.