Было заметно, что Авгур считался изгоем в семье. Он стоял немного поодаль, словно одинокий ребенок, с которым никто не хочет играть. Впрочем, он действительно был очень одиноким ребенком. Лилий поймал себя на мысли, что у них с Авгуром на удивление много общего, но ему не удалось завязнуть в этих мыслях: гости начали прибывать.
Очень скоро, несмотря на все богатство и великолепие, Лилию стало скучно наблюдать за разодетыми на манер попугаев людьми, что торопились в зал непрерывным потоком. Мальчик был уверен, что на лице Авгура застыла такая же скучающая мина, скрытая под деревянной маской. И, как и Авгура, Лилия держала на этом балу совсем иная причина, нежели танцы и набивание брюха.
Хотя поесть мальчик бы не отказался. Скудный рацион Детей чиприса не оставил запасов жира, на которые он мог бы положиться. В животе урчало с самого утра. Но Лилий сурово стукнул себя несколько раз по брюху, чтобы утихомирить ворчливый желудок. Жестокость помогла, но ненадолго.
-
Граф Кюхельблюхер с супругой и прекрасными дочерьми, – объявил церемониймейстер очередного гостя.
Среди гостей, как и предполагал Лилий, оказалось немало знатных особ из верхних районов, но, что удивительно, никого по-настоящему важного. Из разговоров мальчиков-пажей он узнал, что многие гости, включая представителя одного из четырех домов драконов, отменили свое согласие в последний момент и отказались явиться на бал. Разумеется, никто и не догадывался, что Авгур, с разрешения короля, разослал всем важным семьям письма со своими намерениями и предупредил, что бал будет не самым безопасным местом, – никто, кроме Лилия.
Как-то он забрался в дом-кабинет-штаб главаря Детей чиприса и хорошенько покопался в бумагах. Тогда-то Лилий и наткнулся на стопку писем, адресованных всем знатным семьям, что имели вес в Городе. Собственно, из них мальчик и узнал все недостающие подробности.
Но все равно среди гостей хватало удивительных людей. Прибыло даже не меньше пяти огнеглазых господ. Самый яркий огонь горел в глазах представителя семьи Дубоделов, что основала и управляла самой большой школой проклятых мастеров в Городе. Почти все выпускники этой школы становились придворными мастерами или, на худой конец, нанимались на службу в знатные дома у вершины.
Судя по всему школа не очень процветала. Эрик Дубоделов оказался, пожалуй, самым бедно одетым гостем. Зато глаза его горели, словно два солнца, если Лилий правильно представлял себе солнце, а он представлял все совершенно неправильно. Глаза Эрика пылали, конечно, не так ярко, как у Авгура той ночью в заброшенном депо, но ярче, чем у Эбриса.
Остальные четыре огнеглазых, конечно если не считать самого Авгура, ничем не заинтересовали мальчика, и он не обращал на них внимания.
Зато Лилий сразу подметил Амока со своими Болью и Паникой, с которыми он, похоже, вообще не расставался. Конечно, среди гостей затесалось еще много Проклятых сынов, но узнал он только этих троих. Они были одеты под стать торжеству и держались весьма достойно. Если бы Лилий не заметил, как Авгур едва заметно кивнул, когда те проходили мимо, он никогда бы не отличил их от прочих гостей. Хотя все же некоторые члены банды Амока выделялись своей неотесанностью и резкими повадками. Похоже, главарь не успел подготовить всех как следует, а может, некоторые просто не поддавались обучению.
Один из Проклятых сынов чересчур громко и резко обругал бедного лакея, который случайно задел его плечом. Парочка других объединились у стола в углу и пожирали все, что попадалось им на глаза, словно пара свиней, затесавшихся в высшее общество.
Эти сцены вызывали у гостей самые разные, но одинаково неприятные, чувства. Как сказала одна знатная леди, которую на этот бал не позвали: «У меня такое чувство, что сейчас кто-то выпустит поросенка и нам всем придется за ним бегать». Но, разумеется, у хозяев в планах было совершенно другое развлечение. Во всяком случае, у младшего из Брандахлыстов.
Когда в зале собралось достаточно народу, герцог с супругой поспешили к гостям, оставив отпрысков встречать опаздывающих. И, как только отец и мать отошли, а поток прибывающих ненадолго прервался, старший брат больно ущипнул младшего. Он повторял это еще пару раз, когда выпадал случай, но Авгур никак не реагировал.
Лилий не представлял, чего хотел добиться старший брат, но маленький главарь явно не собирался поддаваться этим нелепым провокациям. После очередного тычка-щипка Лилию даже стало немного жаль Авгура, но потом он вспомнил, как тот уничтожил медальон матери, и его мгновенно отпустило это нелепое чувство.