Каждая вспышка злости отца Лилия, каждая обида, нанесенная Авгуру, каждая капля душевной боли, даже потеря матери – все это было частью долгожданной мести Три Нити семье Брандахлыстов за своеволие Угура Брандахлыста, что обманул судьбу больше ста лет назад. Три Нити не прощают подобных обид.
Лилий разглядывал этот клубок и изучал свою нить. Терпеливые старушки ждали больше века, пока родится Лилий, чтобы отомстить. Мальчик видел, как искусно они сплели каждую царапину на его теле, каждую ссадину на его душе и каждую выщерблину в его сердце. Он видел, что должен делать дальше, и видел, где обрывается его нить.
Но кое-что изменилось: теперь Лилий мог не следовать по линии, сплетенной Три Нити. Он больше не был подвластен старухам с больной фантазией. Он мог просто развернуться и уйти. Уйти из бального зала, уйти из замка, уйти из Города. Мальчик мог оставить всю боль и страдания в прошлом и идти вперед, но не стал.
Слишком много шрамов и рубцов собралось в его корзине, слишком глубоки были еще саднящие раны, чтобы он мог просто уйти, как Просто. Лилий жаждал мести, поэтому сделал единственное, что считал верным, – стал на свою нить. Он сделал выбор.
Тьма постепенно рассеялась, нити растаяли следом, а зал и все собравшиеся вернулись. Пока Лилий блуждал по нитям судьбы в царстве Три Нити, в бальном зале замка Брандахлыстов прошло не больше секунды. Авгур все также боролся с болью, укрытый панцирем огненной бури, а остальные по-прежнему с любопытством, ужасом и волнением наблюдали за разворачивающимся представлением.
Лилий наклонился и достал из правого ботинка огромную иглу с круглым ушком на конце. Он подошел к кокону и свободно прошел сквозь огонь, не подпалив даже одежды.
Авгур лежал на полу, рыдал и мучился от боли, скорчившись и поджав колени к груди, прямо как Лилий – тогда в хижине, на гнилом полу, когда главарь Детей чиприса разрушил медальон его матери.
Лилий поправил ошейник раба на своей тощей шее, посмотрел на Авгура сверху вниз и спросил:
-
Знаешь, каково это, когда теряешь самое дорогое, что у тебя есть?
-
Ах ты, нурб! – злобно прохрипел Авгур.
Лилий надул мыльный пузырь через круглое ушко на иголке и отобрал из дрожащих рук главаря медный горн. Буря тут же растаяла. Он поместил королевское проклятие в пузырь. Горн затрясло, и через мгновение он разлетелся на детали, а потом все детали, включая белоснежный шарф, обратились в пыль.
-
Наслаждайся, – выдохнул Лилий и проколол мыльный пузырь острым концом иглы.
Медная труха осыпалась на шахматный пол. Королевское проклятие Божественная буря исчезло навсегда.
Как только последняя песчинка упала на пол, исчезла и боль. Все души сгорели во тьме и вернулись в сердце Города. Живых больше не осталось, горели только бездушные стены завода.
Авгур все еще лежал свернувшись калачиком, но больше не плакал и не страдал от боли.
-
Превосходное зрелище! – воскликнул лорд Черевогний. – Вы очень интересный молодой человек. И это синее пламя в вашем глазу, просто чудо! – сказал он Лилию.
Авгур осторожно поднялся на ноги. Его глаза пылали еще ярче прежнего, хоть он весь и дрожал.
Каждая пара глаз уставилась на двух мальчишек в центре зала.
-
Что ты сделал? – злобно спросил Авгур.
-
Забрал у тебя все, – ответил Лилий.
Его месть состоялась, и он знал все, что его ждет дальше. Он сам выбрал эту нить, эту судьбу.
-
Ты думаешь, что забрал у меня все? – усмехнулся Авгур. – Ты уничтожил только проклятие, которое я бы и так отдал королю. Я могу их убить и без помощи проклятия.
Герцогиня взвизгнула, а герцог, кажется, упал в обморок.
Лилий ничего не ответил, он вынул нож Боли, торчащий в груди и бросил его на пол. Правый глаз щипало. В тощем, изголодавшемся теле не осталось сил, но Лилий улыбался.
-
Я тебя убью, как только Слезы Смерти испарятся, – сказал Авгур.
Время близилось к полуночи. Ждать осталось недолго.
Лилий уже начал погружаться во тьму, когда в зал вбежал один из Детей чиприса. Лилий знал его: он был в отряде Виолы.
Мальчик выглядел испуганным и едва дышал. Он прибежал с другого конца Ног великана.
-
Авгур! – вопил он, перебегая зал. – Авгур!
-
Что случилось? – спросил главарь.
-
Виола отправила меня обратно с посланием, сразу же как мы прибыли в лагерь Медных кроликов.
-
Ближе к делу! – поторопил его Амок.
Лорд Черевогний освободил всех, и главарь Проклятых сынов уже стоял у истощенного Авгура, принеся ему стул.
Огнеглазые наблюдатели пребывали в разных состояниях. Лорд Эйс не переставал улыбаться. Мистер Крыс непонимающе смотрел на всех одновременно, Эрик Дубоделов сокрушался над потерей, разглядывая пыль, оставшуюся после горна Божественной бури, а близняшки Кюхельблюхер утирали слезы.