Он больше не смог сдерживаться и заплакал в голос. Ему стало так горько от осознания, что была, пусть и призрачная, возможность познакомиться с матерью, и теперь, из-за его страха и нерешительности, он и ее потерял.
Рыдания привлекли внимание уже изрядно захмелевшего Васи.
-
Кто-нибудь заткните эту хныкающую девчонку! - крикнул он с другого конца площадки.
И все его дружки громко заржали. А Лилию было плевать. Он обхватил руками подкладку, где был зашит медальон матери, и горько плакал.
Следующие пара дней прошли как в тумане. Лилий бродил по трущобам. Он забредал в такие уголки, в которых раньше не был. А в некоторых, казалось, что и людей уже не было много лет. Он бродил, словно один из тех призраков, что являются под чиприсом. День за днем он копался в мусоре, словно помойная крыса, и возвращался в приют убогих только переночевать.
Однажды, закутавшись в печаль и жалость к себе, он совсем заблудился и забрел слишком далеко от приюта. Мальчик стоял на перекрестке и внимательно изучал указатель на Крылатый тупик. Указатель был уже довольно выцветший и блеклый, а надпись едва ли можно было различить, но чем-то он все же притягивал. И Лилий свернул в Крылатый тупик.
Это была короткая улочка из семи крепких домов по обе стороны и двух хилых, сутулых хижин в самом конце. Улица заканчивалась небольшой круглой площадью с фонтаном в центре, который, разумеется, давно пересох. Дома были хоть и крепкие, но совершенно нежилые. В некоторых улыбались, выставив кривые зубы, разбитые окна, в других давно прогнили и обвалились ступени крыльца – и нигде не упало ни крошки уюта, ни капли жизни. Но Лилия не оставляло чувство, что за ним кто-то наблюдает. Он всматривался во мрак разбитых окон, но разглядеть никого не смог. Ему стало не по себе. И когда он уже собрался уходить, он услышал шум океана.
Мальчик прошел мимо фонтана, пробрался в узкий проем между теми двумя домами, что выглядели хуже остальных, и вышел на площадку, что оказалась вершиной утеса. Он подошел к краю. Внизу бушевал океан. Волны разбивались о скалы, словно хотели взобраться наверх, но утес был слишком высок. Никогда мальчик из трущоб не видел такой мощи. Конечно, иногда, взобравшись на крышу дома, он мог разглядеть вдалеке место, где океан и небо становились одним целым, но сейчас все было иначе.
Океан оказался живой, бесстрашный и дышал такой силой, что никто не посмел бы его обидеть. Он больше не был далекой синей полосой, а стал необъятной и до ужаса мощной силой, которая, казалось, сотрясала весь город. В этот момент кто угодно понял бы свою ничтожность. И Лилий понял.
Чувство тревоги забылось. И он еще долго сидел на краю, вспоминая прошлое, размышляя о своем настоящем и о многом другом. Ему нравилось думать, мечтать и представлять какой бы могла стать его жизнь, будь Три Нити к нему добрее.
В Приют убогих он вернулся вместе с луной.
Пират переживал за мальчика и постоянно спрашивал, как тот себя чувствует. Лилий видел, что старый бродяга молча ругает себя за глупость и болтливость.
Тучи сгущались.
Приближалось новолуние. В сердце зимы новолуние означало, что скоро наступит самая темная и холодная ночь в году. В приют убогих стекались бездомные и бродяги со всех Ног великана. Люди стремились найти себе теплое местечко и желательно рядом с огнем. Под медными трубами началась самая настоящая борьба за место у бочки.
Банда Васи первой отвоевала себе самую большую огненную точку и весело потешалась над остальными. Никто больше не уходил на день: стоило оставить очаг хотя бы на минуту, как вокруг него собиралась целая толпа. Поэтому у огня постоянно кто-то караулил.
Лилий с Пиратом заняли крайнюю бочку, у которой ночевали постоянно. К ним присоединились несколько знакомых старого бродяги: грязные и вонючие бездомные, как и Пират, впрочем как и сам Лилий. Он уже мало отличался от других. Только его дубленое пальто не теряло своей красоты и привлекательности. Из всех знакомых Пирата мальчика больше всего заинтересовала дряхлая старушка с зашитым ртом. Когда Лилий спросил у своего друга, что с ней случилось, тот только пожал плечами и ответил, что, сколько ее знает, она всегда была такой.
Дряхлая бабулька не сводила ярко-голубых глаз с Лилия. В отличие от остальных она была весьма опрятно одета и пахло от нее по-старушечьи приятно.
Накануне новолуния она пришла к очагу с небольшим свертком и, когда все собрались, развернула его и стала угощать собравшихся пирожками. Лилий взял один и недоверчиво повертел его в руках.
-
А с чем они? – спросил он у Пирата.
Старый бродяга улыбнулся и заговорщицки переглянулся со старушкой.