По всему залу, как и на подземных улицах, висели парафиновые фонари, которые сами по себе постепенно гасли, когда на поверхности наступала ночь. Вообще Дети чиприса жили намного лучше, чем большая часть обитателей трущоб у подножья. Даже лучше, чем многие жители правой стороны.
Больше всего Лилий ненавидел обеды. На поверхность их не выпускали. И весь день Лилий шатался по катакомбам или сидел в своем домике, избегая остальных. Дети большую часть дня были заняты тренировками или уходили воровать, поэтому и не было особого дела, куда девался один из нурбов. Но вот когда приходило время обеда, то все сразу вспоминали о трусливом нурбе, что мочится от страха и падает в обморок.
Вася завоевал уважение еще в первый приход в столовую, когда избил какого-то паренька, который плюнул ему в тарелку. После этого он сразу сдружился с близнецами. Брат и сестра носили одинаковую одежду и маски с гримасами страха и боли. Их так и звали: брата – Паника, а сестру – Боль. У Васи с ними было много общего, они тоже испытывали нескрываемую любовь к жестокости, особенно сестра, и они тоже нашли очень забавным издеваться над Лилием.
Боль и Паника выглядели абсолютно одинаково. У обоих были тонкие крючковатые носы и поросячьи глазки-бусинки. И если бы это были два брата или две сестры, то отличить их не смогли бы и родные родители. Впрочем, родителей у них не было. Они выросли на улице и занимались всем, что помогало им выжить, пока, одними из первых, не примкнули к Детям чиприса во главе с Авгуром.
Лилий глубоко вздохнул и приготовился, прежде чем войти в обеденный зал. Уже около месяца все повторялось каждое утро. Это стало своего рода ритуалом. Лилий вошел.
По залу сразу же пробежал шепоток и смешки, словно шум листвы, потревоженной ветром. Затем, как и всегда, Вася вскочил на стол и прокричал на весь зал:
-
А вот и Суперпукер!
Боль и Паника ржали громче всех и одобрительно хлопали Васю по плечу.
Чего-чего, а фантазии у Васи хватало. Каждый день он придумывал Лилию новые обидные прозвища. Кем он только его не называл: Обосцыш, Посцыкушка, Трусцилла, Пукербер и так далее. В основном все его обзывательства вертелись вокруг пугливости Лилия и всех выходящих из этого последствий. Бывший король нищих очень быстро забыл о том, что они оба нурбы, и сдружился с Детьми чиприса, а Лилий стал тем самым бедолагой, против которого они дружили.
Лилий пошел, опустив голову, вдоль рядов, к кухне в центре зала. И кто придумал сделать кухню в центре, чтобы все смотрели? Он бросал испуганные взгляды исподлобья.
Почти все столы были заняты. Справа он заметил зеленоволосую девушку. Под маской она прятала очень симпатичное личико со слегка курносым носиком и пухлыми губами. Лилию она нравилась. Но она понравилась ему еще в маске утопленника, когда он впервые ее встретил. Она даже нравилась ему, когда приходила к нему в камеру с угрозой убить. Девочка сидела рядом с огнеглазым парнем. Без маски он выглядел очень болезненным. Его курносый нос был то ли синего, то ли красного цвета, но, скорее, что-то среднее между тем и другим. Под глазами свисали огромные мешки, а по цвету и выражению лица казалось, что его вот-вот стошнит.
Девочка посмотрела на Лилия своими сапфировыми глазами. Их взгляды встретились, и она улыбнулась. Лилий жутко покраснел. Ему казалось, что она тоже смеется над ним, возможно, это было правдой, но он очень не хотел ,чтобы это было так.
Мальчик поспешил к кухне, ругая себя за трусость и за все, что только мог придумать, пока не заметил что-то черное. Он остановился как вкопанный и уставился на Боль, что весело болтала с Васей и братом. Вот уже месяц он реагировал на это пальто так, словно видел его впервые. Боль забрала пальто с медальоном себе и всегда носила, хвастаясь, какое оно удобное и теплое.