У меня больше нет историй, – нарушил Лилий тишину, слегка взволнованный задержкой.
Я поняла, – ответила девочка и продолжала сидеть.
Может, ты хотела, что-то спросить?
Лилий начал злиться. Он не хотел полночи корчиться в муках. Тем более, если верить рассказам Просто, на нурбов любое одноразовое проклятие действует в два раза сильнее. Так что это могло его прикончить.
-
Да, – ответила Принцесса, но с ответом она не спешила.
-
Что? – раздраженно спросил он.
Девочка посмотрела на него с таким удивлением и разочарованием, что казалось, что она вот-вот заплачет. Здоровяки у двери положили руки на свое оружие, но она показала им, что все в порядке.
Лилий выдохнул и постарался вести себя сдержаннее.
-
Я тебе нравлюсь? – спросила она, покраснев.
-
Эм, – только и смог выговорить ошарашенный мальчик.
Она ему нравилась. Не так, как Виола, но по-своему нравилась. Лилий покосился на охранников, но те, похоже, ничего не слышали. Он не знал, что ему ответить, и не хотел никого обманывать.
-
Понятно, – с грустью сказала Принцесса.
Она приняла его замешательство за отрицательный ответ.
-
Значит, все дело в ней? – спросила девочка.
-
В ком? – Лилий запутался еще больше.
-
В этой зеленоволосой дочери русалки! – она сказала это с недетским отвращением.
-
Ты о Виоле? – уточнил Лилий.
-
А тебе нравится еще какая-то дочь русалки?
Еще немного – и она готова была разрыдаться. Лилий никак не мог понять, что же происходит.
-
Нет, – ответил он.
-
Значит, она тебе нравится? – воскликнула Принцесса, словно поймав Лилия на вранье.
Виола определенно ему нравилась, но он прекрасно понимал, что она слишком от него далека. Она девушка главаря банды, дочь русалки и короля всего проклятого города. А он всего лишь беспризорник, сбежавший из дома вечно пьяного отца. В нем нет ни капли благородной крови. Он всего лишь трусливый мальчик, у которого не хватает даже решимости вернуть мамин медальон – единственную вещь во всем мире, которой он дорожит. Он презирал себя за слабость и трусость. Но Принцессе он ответил совсем другое.
-
Ты мне тоже нравишься. А она девушка Авгура.
-
Понятно, значит, если бы она не была девушкой Авгура, то ты... – девочка недоговорила.
-
Даже если бы и так. Кто захочет встречаться с нурбом вроде меня?
-
Я, – тут же ответила Принцесса.
Лилий так и застыл с открытым ртом. Это было впервые, когда девочка сказала ему нечто подобное. Обычно другие дети на улице, где он жил раньше, дразнили его, потому что он всегда ходил оборванный и грязный. Даже по меркам трущоб Лилий был слишком запущен. А теперь красавица вроде Принцессы говорит, что не против с ним встречаться. Он очень хотел, чтобы все это происходило не здесь и не сейчас. А он был бы не он, но у Три Нити всегда свои планы.
-
Мы не можем, – ответил он, выдавливая из глотки каждое слово. – Я нурб, а ты дочь главаря Медных кроликов. Ты принцесса.
-
Ну и что, – она не плакала, но вид у нее был очень расстроенный.
-
Хотел бы я, чтобы мы встретились в каком-нибудь другом городе, вроде Токио или Лондона, – сказал с сожалением Лилий. – Хотел бы я, чтобы мы могли гулять по улицам Стамбула или Москвы, совершенно забыв о том, кто мы есть. Но это невозможно.
-
Почему? – воскликнула Принцесса.
-
Потому что мы живем в Городе на холме. И я нурб, а ты принцесса из банды Медных кроликов.
Девочка смотрела на него своими зелеными глазами. А ему, как обычно, не хватало смелости рискнуть.
-
У меня больше нет историй для тебя, – сказал он. – Тебе больше не нужно приходить.
-
Дурак! – бросила Принцесса.
Она вскочила на ноги и заплакала. Ее охранники схватили свои ножи.
-
Нам его прирезать? – спросил тот, что здоровее.
-
Пошли отсюда, – сквозь слезы сказала Принцесса.
И она ушла.
Лилий затушил огонь и вышел на крыльцо посмотреть на фонтан. В свете луны он был особенно красив. Он присел на верхнюю ступеньку. Ночь опустилась на безжалостный город. Все разбрелись по своим уютным квартирам и домам. Трущобы погрузились в голодный сон под шум разбивающихся волн. А в верхнем районе, где-нибудь у самой вершины, в красивом особняке счастливая семья с двумя детьми сидела у теплого камина и отец семейства рассказывал всем, какую-нибудь добрую сказку со счастливым, как их жизнь, концом.