Он решился. Откупорил бутылку и начал пить чиприс.
На вкус проклятый напиток походил на забродивший черничный сок, разбавленный светлым пивом и небольшим количеством виски, с легким послевкусием корицы. Конечно же, Лилий ничего этого не разобрал, потому что никогда не пробовал ни светлого пива, ни виски, ни черничного сока. Для него вкус чиприса был отвратительным и горьким, но с приятным коричным послевкусием, что смягчало начальную горечь.
Допив бутылку, Лилий почувствовал, как стены дома понемногу начали тускнеть, а все вокруг становилось темнее и ярче. Он моргнул, а когда открыл глаза, то чуть не упал в обморок от неожиданности.
-
Добро пожаловать на темную сторону! – весело поприветствовал его морщинистый старик с крючковатым носом. Дедушка очень напоминал стервятников, которых Лилий видел как-то на картинке в одной из немногих книг в комнате отца. – Я уже думал, что ты никогда не выпьешь эту гадость.
Старик появился прямо перед носом мальчика и до ужаса его напугал.
-
Вы кто? – спросил Лилий, отползая от бесцеремонного дедушки.
-
Я здесь живу, – ответил старик, выпрямляясь.
Он обвел рукам комнату. Только тогда Лилий заметил, что теперь он видит старый полуразвалившийся, прогнивший дом не только таким, какой он сейчас, но и таким, каким он был много-много лет назад. Это трудно описать тому, кто никогда не испытывал эффекта чиприса, но вернее всего будет сказать, что он словно одним глазом видел прошлое: ухоженный дом, маленькую, но уютную квартирку с мягким высоким креслом у окна и граммофоном у правого подлокотника; а другим наблюдал настоящее: старый прогнивший дом, без крыши, дверей и полов. И два этих видения слились в одно.
Лилий видел не только призрака в центре комнаты, но и призрак самого дома.
-
Вы призрак? – спросил мальчик.
Дедушка поморщился, подошел к окну и сел в кресло.
-
Мы предпочитаем, чтобы нас называли «Жители той стороны», – ответил он.
-
Простите.
-
Ничего страшного. Но не мог бы ты уйти? Иди к тому, ради кого ты готов пожертвовать... – призрак не договорил и поторопился выпроводить незваного гостя. – У меня и без тебя хватает дел.
Лилий спохватился, вскочил на ноги, еще раз извинился и выбежал из квартиры. За его спиной заиграл граммофон. Лилий никогда раньше не слышал музыки. Это было странное и захватывающее впечатление. Он даже на секунду потерял концентрацию и не заметил дыры в полу. Только чудо спасло его от ускоренного попадания на первый этаж.
Выбежав на улицу, мальчик остановился на пороге дома с падающей звездой над входом. Он все так же крепко стоял на мостовой в своих темно-зеленых ботинках, но уже лицом к улице. Лилий смотрел в оба разноцветных глаза. Он по очереди закрыл их. Голубой глаз лучше видел прошлое домов, а черный лучше различал самих призраков.
По улице прошло несколько человек. Одни из них выглядели полными жизни и энергии, а другие были серыми, уставшими и замученными жизнью, как обычные люди трущоб. Призраки выглядели живее живых.
Лилий побежал по узким улицам, заглядывая в лица прохожим этой и той стороны. Он искал маму, но времени у него было совсем немного. Одной бутылки надолго не хватит. Мальчик очень хотел верить, что она где-то здесь, бродит по улицам и ждет, когда он ее найдет.
Улицы были все такими же. Дома все так же охраняли их, словно стражники, только теперь они стали немного моложе. И люди по улицам ходили все те же, но были и не те. Среди живых Лилий стал различать мертвых. Он словно, наконец-то, увидел всю картину целиком. Теперь стало ясно, что сумасшедшие пьяницы не такие уж и сумасшедшие, просто они разговаривали с призраками. Они жили с призраками.
Пробегая мимо старой канавы, где спал пьяный бродяга, Лилий заметил рядом с ним призрак старушки, что сидела у изголовья его уличной кровати и гладила бездомного по голове. Судя по всему это была его мать. Она сидела, охраняя беспокойный сон сына, и тихо плакала. Лилий не знал, о чем ее слезы, но ему стало так больно и завидно, что он поспешил убраться оттуда.
Мальчик был уверен, что его мама где-то здесь. Когда его тело сгорало и обращалось в пепел, он вспомнил, что отец очень часто разговаривал сам с собой, напившись чиприса. И он был уверен, что это была мама. Еще он вспомнил, как ему почудился призрачный силуэт, заслонивший его от обезумевшего от гнева отца, и дал возможность мальчику спастись бегством. Мама была на той стороне.