Туда Лилий и бежал сломя голову. Ног он уже давно не чувствовал. Слезы замерзли, а намокшие щеки обветрились и покрылись инеем. Боль постепенно захватывала все тело. Взобравшись по очередной ветхой лестнице, Лилий застыл на месте. Ему показалось, что его кто-то преследует. Сердце забилось в два раза быстрее и каждый второй удар был холостым. И без того замерзшие руки и ноги стали свинцовыми, как медальон, что он все еще крепко сжимал в руке. Лилий хотел бежать, но боялся выронить единственную дорогую ему вещь из замерзших пальцев. Он аккуратно размотал левую руку, завернул в тряпицу медальон и снова перевязал клеймо. Отдышавшись, он побежал дальше. Вверх по улице, направо в подворотню и в узкий переулок.
Снег уже прекратился, заботливо накрыв район снежным пледом. Лилий провел рукой по растрепанным мокрым волосам и смахнул уцелевшие снежинки. Рождественская ночь подходила к концу. Город затихал.
Каждый новый вдох аромата свободы обжигал легкие огнем. Дальше плутать по лабиринтам и лестницам трущоб, запутывая следы, не осталось сил. Лилий свернул в очередную тень узкого переулка и остановился, прислонившись к стене. Он тяжело дышал. Старался выровнять дыхание и успокоить рвущееся сквозь ребра наружу сердце. Ноги начали понемногу синеть. Но, чтобы сделать еще хотя бы один шаг, не осталось ни сил, ни воли.
Человек в черном пальто свернул в переулок через несколько минут после того, как там спрятался Лилий. Он был похож на мускулистого попугая с невероятно добрыми глазами, которые светились огнем. Мальчик понял, что ему не уйти.
-
Что вам от меня нужно? – срываясь на крик, спросил он.
Человек-попугай ничего не ответил. Вместо этого он залез в карман своего дубленого пальто, достал небольшой пузырек с черной жидкостью и протянул его Лилию.
-
Выпей! Это ускорит заживление твоих ран.
-
Что это?
Лилий подозрительно косился на пузырек, как загнанный в угол бешеный щенок, но даже не думал его брать. Он не знал ни этого человека, ни того, что тот предлагал ему. И как бы заманчиво ни звучали его слова — Лилия научили не верить в доброту.
-
Это обычное проклятие, – ответил человек-попугай. – Выпьешь – и к утру все ссадины и обморожение заживут. Судя по твоим ранам, вира тебя не убьет. Так что пара часов боли – и будешь как новенький.
Такие слова не убедили Лилия. Навряд ли вообще кого-то они смогли бы убедить. Он прекрасно знал, что у любого проклятия есть вира, но раньше он не видел жидких проклятий, кроме, разумеется, чиприса, да и проклятых предметов не встречал. Чиприс он никогда не пробовал и понятия не имел, за что все его так любят и какая у него вира. Отец никогда ему не рассказывал. Лилий подозревал, что тот и сам не знал о ее природе.
-
С чего мне вам верить? – спросил мальчик.
-
Как хочешь. Вот только если не выпьешь, то завтра уже лишишься ступней. А на культях особо не побегаешь. Я даю тебе выбор: рискни – и обещаю, что ты останешься жив и с ногами, или не рискуй и останься без ног. Все очень просто.
Человек-попугай сжал пузырек и собрался спрятать его обратно в карман.
-
Постой, – остановил его Лилий. – Я рискну.
Он взял пузырек из рук странного человека.
-
Только нужно выпить весь без остатка, – напомнил тот.
Лилий кивнул и сделал первый глоток. Черная маслянистая жидкость, нехотя сползла по горлу в желудок. Самое похожее, что он когда-нибудь пил, был пригорелый жир со сковороды – единственное, что оставил ему отец на ужин, – только у этого проклятия был приятный мятный вкус и оно ласково холодило горло. Лилий прикрыл рукой пузырек и выпил только половину. Остальное он запечатал и незаметно сунул в карман. За долгие годы с отцом он научился ловко и незаметно прятать монеты в карман.
На самом деле отец научил сына многому, сам того не желая, например: Лилий отлично распознавала настроения людей по выражению лица и движениям, хорошо переносил боль, умел незаметно пробираться в свою квартиру, чтобы не потревожить пьяного отца и очень быстро бегал.
Проклятие подействовало довольно быстро. Он чувствовал, как срастается рассеченная бровь и согреваются ноги и руки. Но было и что-то еще. Ему стало трудно шевелиться. Тело отказывало.
-
Забыл сказать, что оно еще и обездвиживает тебя, а болеть будет завтра, – сказал человек в черном пальто, внимательно изучая действие проклятия.