Это был не первый раз, и далеко не последний. Издевательство над Лилием стало для Детей чиприса новой забавой, наравне с игрой в крышки. Унижения с каждым разом становились все изощреннее и злее, разве что никто его не избивал. Они мучили душу – не тело.
Часто после таких вечеров Лилий, вернувшись домой, с яростью сдирал доски с пола, представляя своих обидчиков. Швырял их в костер, предавая огню, и в жарком свете колотил стену что было сил, пока в глазах не начинало темнеть, – тогда он сворачивался калачиком на своем деревянном островке и засыпал, чтобы следующим утром снова покорно склонить голову и выполнить все указания, как положено добросовестному рабу. Но ему было ради чего терпеть. Жажда мести согревала его этими холодными вечерами и охлаждала его голову, когда ярость закипала в израненном сердце.
Список его врагов пополнялся новыми именами каждый день. Во главе списка, разумеется, стояло имя Авгура, следом шли Боль и Паника, за ними еще несколько имен, которые не стоят внимания. Они заняли место имени Васи – имени, которое он уже вычеркнул, и не потому что больше не было смысла держать его в списке своих врагов, а потому, что он больше не держал на него зла. Он его простил.
Но были люди, с которыми Лилий еще не определился. Например, имя Просто все еще не заняло своего почетного места.
За время, что Лилий помогал ему в лазарете, они почти не разговаривали. Здоровяк отказывался смотреть в глаза Лилию, а Лилий ходил, склонив голову, играя свою роль.
Все изменилось за один короткий вечер, как это бывает довольно часто.
Окрашенная в красный Луна уже взошла над Городом, разрезая серые облака. Лилий выполнил всю порученную ему работу, стерпел дневную долю унижений и сидел на краю пересохшего фонтана, представляя, каким был Крылатый тупик три сотни лет назад, когда Городом правил Последний король. Ему даже показалось, что он слышит журчание воды, но, скорее все, это были лишь его размытые воспоминания о собственном рождении. По слухам, которые ходили среди Детей чиприса, раньше из фонтана било жидкое пламя, а не вода, озаряя и согревая всю площадь. Этим вечером Лилий больше всего мечтал о тепле.
Из мастерской Просто доносились лязг и горький запах чего-то погорелого. После того как последний раненый выздоровел, здоровяк вернулся к своей работе. Первую неделю он работал тихо и мирно. Но на вторую шум стал сильнее и невыносимее. Лилий даже думал спуститься в подвальчик мастера проклятий, но вовремя вспомнил, что он раб и ему не позволена такая дерзость. Приходилось мириться с шумом. Но этим вечером шум прекратился.
Поначалу Лилий подумал, что Просто доигрался и проклятие его прикончило, но оказалось все совсем наоборот. Здоровяк выскочил из своего дома весь измазанный сажей. Если бы не свет луны и белоснежные зубы, разглядеть его было бы невозможно. «Отличный камуфляж», – подумал Лилий.
Просто увидел Лилия и улыбнулся еще шире.
-
Получилось! – прокричал он, подбежал к рабу и, не обращая внимания на вонь и грязь, захватил его своими огромными ручищами в объятия и поднял над землей.
Он так крепко сдавил хрупкое, изголодавшееся тельце Лилия, что можно было слышать, как захрустели его кости.
Мальчик пытался сопротивляться, но это было бесполезно. Силища в руках Просто была непреодолимой. Лилия всегда удивляло, как его ровесник может быть таким огромным.
Когда здоровяк наконец-то освободил раба из своих объятий, повисла неловкая пауза. На мгновение Лилий забыл о предательстве, а Просто о чувстве вины и они стали теми друзьями, которыми были всего месяц назад.
-
Что получилось? – решил сделать первый шаг навстречу Лилий.
Это был не совсем эмоциональный жест, скорее даже совсем не эмоциональный. Лилий давно решил, что ему нужно переманить на свою сторону мастера проклятий, потому и держал его строчку в списке врагов незанятой. Он ждал подходящего момента, чтобы принять окончательное решение. Еще он думал о Виоле как о союзнике, ее в списке не было: в отличие от остальных, она честно и в открытую пообещала его убить,– но девочка все больше отдалялась от него после того поцелуя в темнице. Она ловко избегала Лилия, даже не смотрела на него и все больше внимания уделяла Эбрису. Виола и Эбрис стали неразлучны. Поэтому Лилий решил оставить ее в покое, тем более что последнее слово уже было сказано.