Пока Виола сокрушалась, Авгур ее успокаивал, а Лилий грустил из-за того, что его месть так и не свершилась, Полишинель на постаменте повесил свой синий мундир на специально принесенную вешалку, там же он оставил фуражку, затем закатал рукава своей белоснежной сорочки и взялся за топор.
Голову Васи положили на плаху. Его опухшие, мутные, бездушные глаза плавали по толпе, он кого-то искал. Лилий догадался, что ищет он Боль. Скорее всего, Вася так и не узнал, что она предала его. Он ничего не знал и надеялся перед смертью увидеть глаза Боли. Но вместо этого он встретился взглядом с разноцветными глазами Лилия. Это была последняя секунда. Полишинель занес топор.
Лилий кивнул своему бывшему врагу, как это делают при встрече старые друзья. Дымка спала с глаз нурба Василия, оставшаяся частичка его души пробудилась. Он трезво посмотрел на Лилия и ответил коротким прощальным кивком.
Топор опустился, со звоном разрезая воздух. Звон сменил быстрый, словно вспышка, хруст, затем удар и тишина. Голова Васи упала в корзину. Мальчик был казнен.
Вся семья Брандахлыстов, включая Авгура, возликовала. Герцог кровожадно облизнулся, герцогиня уставилась на казненного ребенка с нескрываемой радостью в холодных, серо-голубых глазах, старший сын любовался кровавым зрелищем без намека на расстройство желудка, а Авгур довольно улыбался.
-
Это судьба всех нурбов, что посмели забраться в Город на холме! – воскликнул Полишинель. – Во славу Три Нити, во славу короля Макабар!
Толпа разразилась радостными воплями.
Мальчик вздрогнул от неожиданности, и тут началось.
Это был словно удар под дых. Лилий стоял, задыхаясь. Он хватал ртом воздух, но не мог сделать даже короткого глотка кислорода. Потом все его тело обдала волна жара. Он сгорал заживо. Лилий упал на одно колено, он сразу узнал это чувство, ведь каждую ночь оно будило его, не давая выспаться. Он сделал вид, что у него развязались шнурки, когда другие начали с подозрением оборачиваться. Кожа так знакомо пузырилась в его воображении, что на секунду ему показалось, словно он вернулся в грязный подвал, в ночь, когда Авгур отнял у него все, но следующая волна боли вернула его в мучительную реальность. Вот только эта боль и близко не была такой сильной, как та, что он испытал той ночью.
Авгур и Виола внимательно наблюдали за Лилием, отойдя на пару шагов, чтобы, в случае чего, никто не связал их с мертвым нурбом. На лбу главаря Детей чиприса выступили капли пота, и он морщился от какого-то дискомфорта в груди, но упорно этого не замечал.
Лилий не собирался умирать. Постепенно ему становилось легче, и он смог подняться.
-
Как я и думал. Похоже, это была очередная шутка начальника жандармов Полишинеля, – с усмешкой сказал Авгур, подходя к покрытому потом Лилию. – Ты посмотри, Виола, он весь вспотел от страха.
Главарь насмехался, но Виола смотрела с облегчением и грустью. Ее видение оказалось верным.
-
Пусть ты и не умер сегодня, – прошептал на ухо Лилию Авгур, – но запомни: ты раб и твоя судьба умереть рабом.
-
Да, мой хозяин, – покорно ответил мальчик, тяжело дыша.
В этот раз Лилий не умер. Но часть его осталась лежать в корзине у плахи, вместе с Васиной головой. Он отдал свою виру.
Мальчик вернулся к рабским будням.
Авгур закрылся вместе с Виолой в своем домике на подземной улице и дорабатывал план захвата Ног великана и всех самых важных объектов.
Лилий вернулся к своим обязанностям, а Дети чиприса продолжали издеваться над ним, ожидая приказов от главаря. Жизнь под Крылатым тупиком вернулась в вонючее русло трущобной канавы.
Лилий каждый день выходил и садился у пересохшего фонтана. Васи не стало, но Город даже этого не заметил. Жизнь продолжалась. Луна по-прежнему рассекала темно-серое небо, трущобы по-прежнему воняли чиприсом, мочой и рвотой, а Просто по-прежнему еще не вернулся. Мастер проклятий был нужен ему, чтобы прочесть рецепт чиприса, который он спрятал на третьем этаже хижины, в тайнике, приготовленном им для медальона матери.
Со дня казни прошло двое суток, а здоровяк не спешил назад. Лилий начал волноваться. Он ждал Просто допоздна, сидя на краю фонтанчика.
В один из таких вечеров, когда мальчик засиделся дольше обычного, он дождался, правда не того, кого ждал.
Старый Дворник вошел на площадь Крылатого тупика, опираясь на метлу, словно на посох. Лилий сразу его узнал. Это был тот седой старик с пышными усами, что всем своим видом не одобрял казнь Васи на торговой пощади. А еще это был тот же самый старик, что стоял в тени с человеком-попугаем, когда мальчик сбежал из дома, – вот только об этом Лилий даже не догадывался.