Убит. Мрак снял с шеи мертвеца ещё один карабин. Закинул за спину — уже третий ствол, не считая того, что держал в руке. Впору лавку открывать... И подумал, что многое бы отдал за то, чтобы узнать, есть ли в посёлке ещё оружие.
Серый
— Сколько мы уже здесь?
Голос Эри звучал хрипло. В горле пересохло не только у Серого.
Он пожал плечами.
— Ночь прошла, светает.
Эри подняла глаза к окошку под потолком. Вздрогнула.
Кое-как, явно наспех заколоченный прямоугольник размером с тетрадный лист светлел по краям уверенно и неотвратимо. Надвигался новый мучительно жаркий день. Один такой они уже пережили.
Ночь принесла облегчение ненадолго. Лето на носу, дни всё длиннее. И всё жарче...
Серый сделал вид, что не замечает ужаса Эри. Спокойно продолжил:
— Вырубили нас ближе к рассвету. Выходит, вторые сутки сидим. Сколько точно, не знаю.
— Человек может прожить без воды трое суток, — проговорила Эри.
Наверное, давно об этом думала. Серый и сам думал. С того момента, как дошло, на что намекал Шаман — сказав, что есть вещи пострашнее голода.
Жажда.
Видимо, вопреки устоявшимся традициям, в этот раз Шаман сказал правду. Он действительно не собирался больше сюда приходить. Только для того, чтобы избавиться от трупов, когда пленники загнутся из-за обезвоживания. Место для этого выбрал самое подходящее: чем бы ни была эта вонючая бетонная конура до того как всё случилось, для проживания она точно не предназначалась. Голые стены, искрошившийся бетон на полу, крыша — железные листы, брошенные прямо на стропила. К полу, похоже, раньше крепился какой-то механизм. Остов механизма выглядел так, будто эту штуку вырвали отсюда с корнем, Серый не представлял себе ни её назначение, ни способ, которым механизм смогли извлечь.
Днём палящее солнце разогрело железо крыши так, что Серый был уверен: тронешь его — обожжёшься. Спёртый, затхлый воздух стал ещё и нестерпимо горячим. Дышать получалось с трудом, Эри на пике жары потеряла сознание. Очухалась только к ночи.
Простонала:
— Пить...
Но пить было нечего. Ни капли воды, уже много часов. А дальше будет хуже, это Серый отчётливо понимал. Но отвечать Эри старался небрежно, это у него пока получалось:
— С чего ты взяла, что трое суток?
— По биологии проходили.
— Фигню вы проходили, — решительно отмёл Серый. — Это зависит от климатических условий, во-первых, и от состояния организма и его активности, во-вторых. Если, например, больной старик бредёт по пустыне в жару, это не то же самое, что здоровый парень лежит в тенёчке, при комфортных двадцати градусах — вот, как мы с тобой сейчас. — Ранним утром, до наступления дневной жары, ага. Но об этом лучше не думать. — Старик, может, и трёх суток не продержится, а парень при удачном раскладе все десять выдержать может. Ну и не забывай, что учебники у вас в Бункере старые. Люди ведь сейчас совсем другие, возможностей у организма больше. Отец даже сравнительную таблицу сделать пытался, какими люди были раньше и какими стали сейчас.
— И? — без интереса обронила Эри.
— Что? — не понял Серый.
— Сделал?
— Не, бросил. — Серый вздохнул. — Некогда ему.
Он решил, что пофиг, о чём трепаться, лишь бы отвлечь девчонку. Расшевелить хоть как-то. Болтать всегда хорошо умел, вот только «всегда» у него язык нормально ворочался. А сейчас, казалось, распух, да и в горло как будто песка сыпанули.
— До хрена такого, на самом деле, что отец начинал, но бросал, потому что приходилось другое что-то делать. Бывало такое, что за ним гонцы и от Германа, и с других посёлков даже среди дня приезжали. Я, когда мелкий был, не соображал ещё толком, обижался. Наобещает с утра, что вечером, как проснёмся, на рыбалку вместе пойдём, или на мельницу, или ещё куда. Вечером встанешь — а его уж и след простыл. Лара говорит, днём ускакал, где-то там случилось чего-то. Когда вернётся, чёрт его знает. Ну, и коню понятно, что когда вернётся, не до рыбалки ему будет... В общем, времени у него вечно ни на что не хватает. И потом, у нас приборов нужных нет, другого разного. Да и помогать отцу особо некому. На меня надеялся, что тоже в науку ударюсь, а мне до его мозгов как до звезды. Только и умею, что языком чесать.
Эри меланхолично кивала. Спросила вдруг:
— А Лара — это ведь жена Кирилла, да?
— Да.
— А почему он живет с ней, а не с твоей мамой?
— Потому что Лару он любит. — Серый повторил слова Кирилла. По детству сам не понимал, почему. Отец, как сумел, постарался объяснить. — А с матерью у него... ну, никто ж не знал тогда, что вакцина уже действует, и я могу появиться. Джек ведь тоже не знал, иначе и тебя бы не было.