— На каждой, — тут же нашёлся хозяин.
Георгий нахмурился:
— Мать Доброты осудит твоё стяжательство, Николай! Помогать ближнему — благое дело и первый долг каждого из нас.
Лицо Николая тут же прибрело каменное выражение. Сейчас соврёт, что лошадей нет, — подумал Серый. Что вот только-только на дальний луг пастись отправили, или ещё чего-нибудь! Дурак всё-таки этот Георгий.
— Окей, — сказал Джек. — По мешку, так по мешку. — Повернулся к Эри: — Ты верхом умеешь?
Та отрицательно помотала головой.
— Тогда, значит, лошадок нам нужно пять. А пять по одному мешку — это как раз два мешка получается, — Джек подмигнул Николаю. — Верно считаю, хозяин?
— Три, — не моргнув глазом объявил Николай.
Серый подумал, что они с Джеком друг друга стоят.
— Ну, брат Колян, ты и мёртвого уломаешь, — покачал головой Джек. — Ладно, ни тебе ни мне — два с половиной! По рукам? — и протянул мужчине руку.
Тот кивнул. Пожал. И напомнил:
— Неделя. Ты пообещал.
— Угу. И звезду с неба впридачу, — подтвердил Джек. — Не будет лошадей — так и быть, забирай только звезду... Шучу! — предостерёг он мгновенно насупившегося Николая. — Охренеть вы тут серьёзные.
***
— Ты его обманул, — обвиняюще сказал Георгий. — Когда сказал про Шамана.
Лошадей пустили рысью. Эри Джек усадил перед Виссарионом, бросив: «Оба тощие, сдюжит жеребец». Серый и Ариадна, на своих лошадях, держались позади. Разговор мужчин, сквозь стук копыт, долетал неясно, но разобрать можно.
— И что предлагаешь? Вернуться, покаяться? — с усмешкой поинтересовался Джек. — Не вопрос. Мне-то похрен, сам понимаешь. Торопиться некуда.
— Ты не должен был лгать! — гнул своё Георгий. — Мать Доброты осуждает ложь.
— Да ты чё? — ахнул Джек. — Ну, я ж не знал, что осуждает. Кабы знал, так не стал бы. Вот, ты, к примеру, знаешь, так ты и не врал. А с меня, дурака дремучего, какой спрос?
Георгий задумался. И решил:
— Всё равно Мать Доброты тебя покарает.
— Ну так, то — меня, — ухмыльнулся Джек. — Ты-то чего психуешь?
— Наш долг — наставлять непросвещённых, — серьёзно объяснил Георгий. — Нести Доброту Матери в мир, обучать неразумных детей Её!
— Да не вопрос, обучай, — согласился Джек. — На скаку неудобно только. Давай, может, потом? Утром, там, или на недельке... И вообще — может, пусть сперва меня покарает? Я ж не видал пока, что там у Матери Доброты за кары — а она, может, стриптиз показывать начнёт. Тебе оно, понятно — лучше в гроб лечь, а я парень пуганый. И не такое видал, — и, не дожидаясь ответа, пустил коня галопом.
Георгий, уставившийся Джеку вслед, выглядел настолько озадаченным, что Серый едва сдержался, чтобы не заржать.
Ариадна это заметила.
— Какой отвратительный человек, — брезгливо проговорила она. — Георгий добр и простодушен, а этот негодяй издевается над ним!
— Джек — издевается? — усмехнулся Серый. — Да это он даже не начал! Так, лёгкая разминка. Привыкай.
Ариадна надменно фыркнула.
Скакали они почти до рассвета, а дневали снова в брошенном посёлке. Ариадна объявила, что спать в одном помещении с мужчинами ей, целомудренной дочери Матери Доброты, не пристало, и ушла в другой дом.
День выдался холодным, полуразвалившаяся печка еле грела. Озябшая Эри залезла в спальник к Серому. Укладываясь рядом с ней, Серый заметил, что Виссарион наблюдает за ними, открыв рот. Кажется, парень ждал, что в дверях вот-вот появится Мать Доброты, и Серого с Эри в лучшем случае испепелят на месте, Серому дурака аж жалко стало.
А проснулся первым Джек.
— Подъём, Материны детки, — услышал Серый насмешливый оклик. — У вас там сестричка — того.
— Что — того? — не понял Георгий. Потёр заспанное лицо. — О чём ты?
— Да, говорю, красавица ваша пропала. И кобыла соседская вместе с ней. Я так мыслю — к Матери Доброты подались обе. От мужиков подальше, — и Джек подмигнул побледневшему Георгию.
Глава 4
Серый
— Ещё под утро свинтила, — объявил Джек, едва войдя в дом, куда вчера с гордым видом удалилась Ариадна. — До рассвета часа два оставалось, не меньше... Не спала она тут. Подождала, пока мы ставни закроем, кобылу отвязала — и привет Мамаше.
Дежурных на день они не выставляли. Когда заговорили об этом, Георгий удивился и заверил, что опасаться некого. Джек не стал спорить.
«Ну, ещё бы, — мелькнуло тогда в голове у Серого. — Уж Джек точно знает, что одного из двух людей, представлявших реальную опасность, увёл с собой отец, а вторая мертва! От кого тут караулы выставлять? И впрямь, не от кого».