Желанием накрыло резко — горячей, нестерпимо жгучей волной. В ушах зазвенело. Завороженно глядя Эри в глаза, плохо соображая, что делает, Серый впился губами в её губы. Девчонка отозвалась. Ещё крепче прильнула к нему.
Кажется, ничто и никогда в жизни Серый не ненавидел так, как свои связанные руки. То, что не может обнять Эри, почувствовать её. Прижать к себе, сорвать одежду, которая так мешает...
Мыслей в голове не осталось. Не осталось вообще ничего, кроме этих горячих, с такой страстью открывшихся навстречу губ. Они с Эри опустились на пол.
Укол в плечо Серый почувствовал, но в первый момент не сообразил, что это. Досадливо, успев позабыть о том, что руки связаны, дёрнулся, в тщетной попытке отмахнуться. А в следующий момент понял, что сопротивляться не может.
— Ты болен, мальчик.
Голос Шаман прозвучал громом с ясного неба.
Горячечная волна схлынула. Серый пришёл в себя — и почувствовал, что уколотое плечо деревенеет. Из него выдернули иглу. Серого схватили за связанные ноги и куда-то поволокли.
Теперь уж он протрезвел окончательно. Наваждение спало.
Его тащили по полу. Майка задралась, бетонное крошево впивалось в голый живот. Кто тащит, Серый не видел. А на пороге темницы, перед распахнутой настежь дверью стоял Виссарион. Он смотрел на Серого так, словно тот у него на глазах обратился в чудовище.
— Что?! — рявкнул Серый.
Задёргался, пытаясь вырваться. Из-за спины негромко отозвался Шаман, это он тащил его по полу:
— Тише, мальчик. Тише. — Отпустил Серого, связанные ноги ударились коленями о пол. Теперь Серый лежал у стены, противоположной той, где осталась Эри. — Ты болен, — встав напротив него, повторил Шаман. — Животные инстинкты победили твой разум. Ты напал на свою подругу. Если бы я не вмешался, овладел бы ей прямо здесь. Но я пришёл вовремя.
— Серый... — Виссарион смотрел на него. Губы парня кривились. Жалобно проговорил: — Вы ведь не животные. Вы — люди! — Перевёл взгляд на Эри. Брезгливость на лице сменилась сочувствием. Пообещал: — Шаман вылечит вас.
В глазах у Виссариона Серый, холодея, заметил то же отрешённое выражение, что было у Марии, Георгия, Ариадны — всех, кто оказался у них с Эри в доме вместе с Шаманом. Теперь, выходит, этот гад и до пацана добрался.
— Мать Доброты любит всех своих детей, — подхватил Шаман слова Виссариона. — Даже тех, что утратили человеческий разум. Она учит познавших Истинную Доброту спасать заблудшие души. — Проходя мимо Виссариона, сочувственно тронул его за плечо. — Я понимаю, как неприятно тебе было видеть... то, что увидел. Постарайся поскорее забыть. А этим несчастным я помогу. Обещаю.
— Да ты совсем охренел?! — Серый наконец пришёл в себя. — Что ты мне вколол, тварь?!
Шаман не ответил. Опустился на колени перед Эри. В руке сверкнул шприц.
Девчонка отпрянула. Выкрикнула вдруг:
— Это он! Серый, это Шаман! Это он нас заставил — специально, чтобы отвлеклись! Чтобы не заметили, как он входит! Чтобы ты позволил ему приблизиться!
— И мы не заметили, — дошло до Серого. — Торопится, урод. Значит, времени нет — ждать, пока сами подохнем! Значит, наши близко. Может, сегодня уже появятся... Ты! — Правую половину тела он уже не чувствовал. — Что ты мне вколол?!
— Лекарство. — Серый готов был поклясться, что под капюшоном Шаман улыбается. Он победил и уже не скрывал торжества. — Снадобье, которое поможет вам стать истинными детьми Матери Доброты. Всё, что нужно сделать — принять Её волю. — Опустился на колени рядом с Эри.
— А помрём — значит, не приняли, да?! Отцу с Джеком ты то же самое говорил? Не трожь!
Серый попробовал катиться по полу, но понял, что тело его не слушается. Он уже не мог сдвинуть себя с места. Заорал Виссариону:
— Очнись! Этот урод мне яд вколол, я тела почти не чувствую! А сейчас он её убьёт!
В плечо Эри вонзилась игла. Девчонка истошно завизжала. Попыталась дёрнуться, но Шаман был начеку. Держал крепко.
— Не стой столбом, — надрывался Серый, — сделай что-нибудь!
В глазах Виссариона наконец мелькнуло понимание. Он бросился к Шаману, но силы были неравны. Урод отшвырнул парня легко, словно котёнка. Негромко приказал:
— Остановись.
Виссарион изумлённо замер на полу. Подняв руку, уставился на то, как набухает кровью ссадина на разбитом локте.
А Эри уже не визжала. С ненавистью смотрела на придавившего её к полу Шамана. На вонзившуюся в плечо иглу...
Последнее, что запомнил Серый — мерзкий, ядовито-жёлтый раствор в шприце. И то, как его постепенно становилось всё меньше.