— Мира и добра, — сказала Серафима.
Наталья всхлипнула и придвинулась поближе к Марии.
— И вам того же, — торопливо заговорил Серый. — Мы, это. Пришли ожоги обработать. — Кивнул на Эри: — Видите, на щеке у неё? И у меня тоже, — потянул из-за ремня майку.
Наталья, поняв, что он собрался раздеваться, конфузливо отвернулась. Серый запоздало вспомнил, что здесь, у Шамана, даже их майки без рукавов считаются верхом неприличия. Слышал, что местные прозвали их одежду «дикарской» — кажется, майки в их представлении выглядели чем-то вроде набедренных повязок зулусов.
— Выйди, Наталья, — мягко попросила Мария. — Мы позовём тебя, когда обработаем ожоги. А Николай пусть посидит здесь. Будем надеяться, что Мать Доброты смилостивится, и ему поможет снадобье, которое мы дали.
Наталья, утирая слёзы, вышла.
— А что вы ему дали? — спросил Серый. Быстро сообразив, что его задача — переключить внимание женщин на себя.
— Это снадобье готовил Шаман. Вот. — Мария показала Серому аптекарский пузырёк.
Серый вытащил стеклянную крышку, понюхал. Судя по запаху — обычная валерьянка, среди Лариных настоек тоже была похожая. Хотя Шаман в своё зелье наверняка что-то ещё добавлял.
Серый с умным видом кивнул, закрыл пузырёк и отдал Марии:
— Всё правильно. Должно помочь... Дак, ожоги-то? — снял майку и повернулся к Серафиме, показывая обожжённую кожу на спине и рёбрах.
Женщина сочувственно охнула.
— Сейчас, — встала со стула, подошла к шкафу со множеством ящичков и принялась перебирать медикаменты.
Серый потихоньку покосился на Эри и Джека. Эри так и держалась за спиной отца. Она напряжённо свела брови, губы чуть заметно шевелились. Джек застыл каменным изваянием, скрестив на груди руки. Он как будто чего-то ждал.
— Подойди ко мне, — позвала Серафима. В руках она держала керамическую плошку, похожую на ту, которую вчера принесла Мария.
Серый подошёл.
— Будет больно, — предупредила Серафима, — придётся потерпеть.
— Потерплю, ага. А что это за мазь? Из чего вы её делаете? — Ответы Серый не слушал. Он задавал новые вопросы, стараясь удержать внимание женщин. — У меня вот мачеха ромашку пользует. И чернокорень. А батя говорит, что это всё хрень собачья, и ничего лучше пантенола пока не придумали. Он из Бункера принёс рецептуру, сейчас у нас это дело на потоке уже. А мачеха всё равно ромашку настаивает. Упорная...
Серый болтал и время от времени посматривал на Эри. На Николая не смотрел. Момент, когда тут вдруг громко застонал, схватившись за виски, упустил.
— А-а-а!!! — взвыл Николай.
Серафима вздрогнула и выронила плошку со снадобьем, Серый едва успел её поймать.
— Николай! Что с тобой? — Серафима и Мария бросились к мужчине.
— Голова, — с трудом выговорил тот. — Голова... болит.
— Сейчас, — засуетилась Серафима, — подожди минутку!
Мария уже насыпала в кружку какой-то порошок. Развела водой, подала Николаю:
— Вот, выпей!
Николай взял кружку. Кривясь от горечи, выпил лекарство. Недоумённо огляделся по сторонам. И вдруг спохватился:
— А... чегой-то я тут?.. А?
— Ты себя плохо почувствовал, — осторожно сказала Мария. — Помнишь, как сюда шёл?
Николай нахмурился.
— Нет. — Жалобно повторил: — Голова болит. Может, пройдёт — тогда припомню?
— А как тебя зовут, помнишь?
— Николаем, — удивился мужчина. — Ты шуткуешь, что ли?
— А жену твою как зовут? — подала голос мать Серафима.
— Натальей... Да что с вами такое?
— В загадки играют, — подал голос Джек. — Ты вот знаешь, как мою жену зовут?
— Нет, — удивился Николай.
— Вот! И я не знаю. Давай, может, до пока не вспомню, с твоей поживу?
Николай насупился. Встал со стула. Чуть покачнулся — голова у него, должно быть, кружилась, — но к Марии и Серафиме повернулся решительно.
— Пойду я. Храни вас Мать Доброты, — прижал ладонь к сердцу и вышел.
Скоро с улицы стали доноситься изумлённые возгласы. Джек широко улыбнулся Марии.
— Ну вот, лапушка, а ты боялась! Стало быть, действует ваше зелье?.. Пойду там, скажу, чтобы в очередь строились. А то как поломятся сейчас на радостях — все склянки вам перетопчут. Идём, — махнул рукой Эри и Серому.
Они вышли во двор.
— Так, — скомандовал Джек. — Болезные, а ну, становись в очередь! — и быстро, не давая людям опомниться, с помощью Серого выстроил толпу друг за другом. — По одному — заходь!