— А на подходе солдатни и броневика не будет, что ли? — пожал плечами Киргиз. — Вот и вырисовывается первый пунктик: брать надо Психа и ботаника, причем на подходе, раньше, чем они до вездехода добегут. Идти они будут откуда-то с севера и неминуемо сначала придут к этому перекрестку. И, зуб даю, точно так же будут где-нибудь тут стоять, пялиться на карту и в бинокль и высматривать Синоптиков.
— Молодца, дядьку, все логично! — оценил Храп. — Полностью с тобой согласен. Тогда следующий пункт: где заседать нам? И во время первых дежурств, пока ждать их будем, и потом, когда мы их засечем и брать приготовимся.
— Авот это пойдем смотреть. — Киргиз обернулся и пошарил глазами по редколесью вблизи перекрестка. — Вон, туда, например. Оттуда и дорога от Свалки просматривается, и перекресток. И укрыться, вроде, есть где, вон дубрава какая.
— Добро! — согласился Храп и, не глядя, пристегнул бинокль на место — к лямке рюкзака.
— Мне с вами? — справился Грек. — Или тут посидеть?
— С нами, конечно! Хрен его знает, что в тех кустах, может аномалия какая. Да и сюда мы уже вряд ли вернемся, сразу до дому почешем, я так думаю. Веди.
Грек первым спустился с насыпи и зашагал к означенным кустикам. Остальные гуськом потянулись за ним в привычном уже порядке.
От перекрестка они отошли метров на четыреста; тут разделились, Храп с Оцеолой принялись искать место для наблюдательного пункта, а Киргиз с Греком — под огневую точку. Вернее, искал Киргиз, а Грек присматривал, чтобы он никуда не вляпался.
Почти сразу приглянулся Киргизу эдакий бравый пригорочек — холм высотой метров в восемь. Со стороны дороги, то есть с востока и северо-востока его склоны были довольно крутыми, с севера примыкал небольшой овражек с ручьем понизу, так что тут склон вообще был практически отвесный, с остальных сторон — достаточно пологий, можно спокойно взобраться.
— Как насчет во-он туда выйти? — на всякий случай спросил Киргиз у сталкера, указывая на пригорочек. Грек присмотрелся, поводил носом, словно принюхивался и велел:
— Давай за мной! Метрах в десяти.
Он по широкой дуге обошел группу деревьев, причудливо сплетшихся стволами, немного постоял, вслушиваясь, и наконец решился выйти на сам пригорок. Там росли высокие, выше человека кусты, в которых при определенной фантазии можно было узнать мутировавшую лещину. Только орешки у нее были покрупнее, с яблоко примерно, и не гладкие, а пупырчатые, и не коричневые, а грязно-серые.
Киргиз долго глядел как Грек приближается к этим кустам, а потом вполголоса спросил:
— Орехи весной? Однако Грек ничуть не смутился:
— Да они, небось, с прошлого сезона тут висят. А, может, и с позапрошлого. Фигня, оно везде так. Что деревьям зима, когда на станции то выброс, то радиация, то еще какое непотребство? Бесплатная печка. Давай сюда, тут вроде чисто.
Киргиз присоединился к сталкеру. Вид с пригорка и действительно был изумительный — на горизонте хоть и смутно, но все же проступали корпуса Агропрома и даже Свалка маячила, но вообще видно было неважно из-за густой дымки. Зато прекрасно было видно, что от дороги, которая совершенно однозначно тянулась к Свалке, в полукилометре от пригорка ответвлялась тропа, в свою очередь убегающая левее, к Агропрому.
— Вот и путь домой, — пробормотал Грек. А потом вдруг добавил: — Хорошая точка, далеко видать! И никакой, вроде, пакости пока не заметно. Овраг мне только не нравится. Что-то там внизу есть, как бы не мясорубка вообще.
— Я вниз и не собирался, — сказал Киргиз. — А теперь так стопудово не полезу.
— Правильно, — поддержал Грек, в очередной раз осматриваясь. — Ты как, залечь хочешь?
— Не обязательно. Главное, чтобы меня с дороги не было видно.
— Ну, можешь вон у стволов, а можешь в орешник заползти.
— Неохота в орешник. Там жучки… Ну их.
— Смотри сам.
Киргиз еще походил, поприседал, прикинул как минимум четыре удобных позиции, в зависимости от того, где обнаружатся Псих с ботаником — на тропе, на дороге, между дорогой и тропой или еще где-нибудь. С этим можно было считать, что все.
Дальше Киргиз наметил пути отхода, задумчиво попинал упавшее дерево поперек одного из них — не сгнило ли. Не сгнило, твердое, как камень.
Минут через двадцать Киргиз решил, что больше тут ловить нечего и свистнул Греку, присевшему на склоне, дабы лишний раз не маячить.
— Я все!
Грек встал и молча повел к дороге, где условились встретиться с Храпом и Оцеолой. Те поджидали у крайних деревьев.
— Ну как? — издалека поинтересовался Храп.
— Порядок, точка путевая, — сообщил Киргиз.