— Не вижу необходимости, — сухо ответил Смирнов.
— А ты не считаешь это подлостью? — глаза Аллы Феоктистовны сузились.
— Это необходимо для дела, неужели не понятно?
— Но они погибнут, и ты это знаешь наперед! — возмутилась Алла Феоктистовна.
— Да! Скорее всего погибнут, и что теперь делать? А? Что, по-твоему, важнее — жизнь трех человек или миллионов? Ты давай, подумай и правильно расставь приоритеты! — завелся шеф разведки. — Думаешь, мне легко это осознавать? Но дело есть дело! Инна и Олег не новички и знают, на что идут. Реально, понимаешь, реально оценивают ситуацию.
— Тогда почему ты не хочешь говорить им о Конхене? — повысила голос Алла Феоктистовна.
— Алла, ты сама-то понимаешь, что говоришь?
— Я тебя ни грамма не понимаю, и логику твою дурацкую тоже понять не могу!
— Да о мече вообще никто не должен знать! Никто!!!
— Но Олег и Инна должны! — настаивала на своем Алла Феоктистовна.
— Короче, — Смирнов рубанул ладонью воздух. — Ева идет со своим заданием, ребята со своим.
— Но…
— Все, я сказал…»
Константин Григорьевич устало закрыл глаза и провел по ним пальцами, словно пытался прогнать прочь воспоминания. Но они назойливыми картинками вновь возникали перед его внутренним взором. Машина ехала еле-еле, потихонечку убивая надежду, что пробка скоро закончится.
«…Инна оставила в покое свой маникюр.
— Константин Григорьевич, может, все же пожалеть девушку?
— То есть?
— Давайте не будем оставлять ее одну. Жалко…
— Своей жалостью, Инна, ты и Еву и себя погубишь.
— Да я такой макияж себе сделаю, что мама родная не узнает. Олег и без меня справится, а я за ней все ж приглядывать буду.
— Ты неисправима, Инна, просто мать Тереза.
— Ага, представитель корпуса сестер милосердия, — сострил Олег.
Инна подскочила и отвесила ему легкий подзатыльник:
— Цыц!
Смирнов покачал головой и фыркнул:
— Дети… Где ваша серьезность-то в конце концов? Вы хоть осознаете, на что подписались?
— Чай не глупые, Константин Григорьевич, все прекрасно понимаем, — ответил за двоих Олег.
— Вы понимаете, что в случае провала, с вами не станут церемониться и попытаются выудить информацию любым способом?
Инна поморщилась, словно съела лимон:
— Не хотелось бы этого, конечно, но… — она вздохнула, еще раз осмотрев свой маникюр на правой руке, — но боль выносить умеем…»
Смирнов с тоской всматривался в еле ползущую вереницу машин. Рассчитывал за час добраться до дома, а получается, что и за два не доехать. Водитель включил радио, отыскав «Юмор-FM», он стал подхихикивать над очередным анекдотом.
— Слышь, мужик, — обратился он к пассажиру, — ты чего такой неразговорчивый?
— А? — Константин Григорьевич оторвался от воспоминаний. — Простите, не понял.
— Чего тут непонятного? Чего молчишь, говорю. Скучно.
— Я не клоун, чтобы веселить, — шеф отдела разведки недовольно поморщился от наглости водителя. — Я вам деньги за проезд заплатил, так что еще от меня надо?
— А ты не хами, не хами, — завелся водила. — Ишь, какой важный тут расселся, ему с человеком пообщаться, видите ли, в падлу!
Вступать в полемику с раздухарившимся водителем Смирнову ой как не хотелось. Константин Григорьевич хоть и не являлся сторонником применения магии в личных целях, но безвыходная ситуация вынудила его это сделать. Щелкнув пальцами, он «отключил» таксиста, оставив в его сознании только то, что нужно довезти пассажира до указанного адреса.
«— Как ты будешь потом с этим жить, Костя?
— С чем?
— С ложью в сердце, с чувством вины. — Алла Феоктистовна встала и прошлась по комнате.
— Она справится со своей задачей, — задумчиво произнес Константин Григорьевич и тут же поправился. — Они справятся.
— Почему ты выбрал именно ее, Еву? Ты же изначально не знал, что она Избранная.
— Не знал, — согласился разведчик.
— Так почему?
— Ева идеально подходила на эту роль: не замужняя, одинокая, сирота к тому же.
— Угу, прекрасный ягненок для заклания, — скептически заметила Алла Феоктистовна.
— Кто-то должен был на это пойти. Так почему не она?
— По твоим глазам вижу, что не договариваешь что-то, — Алла Феоктистовна подошла вплотную к Смирнову и пристально посмотрела на него.
— Спиши все на мою интуицию, — предложил тот. — Не поверишь, но внутри что-то подсказывало мне выбрать именно ее, когда я перебирал анкеты с фотографиями претендентов на роль «жертвенной овцы», как ты говоришь.