— Теперь тебе понятно, почему маг промолчал? — грустно спросил Ке'Ар.
— Это… Он… Это же… — у девушки не было слов, чтоб выразить всю палитру взорвавшихся эмоций. — Как же он смог так поступить со мной?!
Слезы сами навернулись на глаза у Евы.
— Не знаю. — развел лапами дракон. — Никто не знает, кроме него самого.
Эльф наблюдал за всем происходящим молча. Ему до боли стало жалко Еву, но он не знал, чем ей помочь. Конэ-Эль просто подошел к ней и молча обнял. Ева уткнулась лицом в его плечо и беззвучно заплакала.
— Эх-хех-хе, — Гальтаф IV с сочувствием посмотрел на них.
Размазывая слезы по щекам, Ева вновь взглянула на семейный портрет. Ее мать, великолепная эльфийка, вызывала в ее сердце волну нежности и тепла, а вот отец… Никаких эмоций, кроме обиды и ненависти, не возникало в душе у девушки. Это пугало Еву, но все же она не могла заставить себя по-другому относиться к нему. Пускай Константин Григорьевич даже и не догадывался, что она его дочь в первом воплощении, он попросту не мог этого знать, но поступить вот так с обычной девушкой, коей она являлась для него, разве это порядочно?
Стараясь не смотреть на своего отца, Ева разглядывала мать. В чертах ее лица девушка угадывала свои собственные. Сходство поражало, только остроконечные милые ушки и миндалевидные глаза ей не достались от матери. Ко всему прочему Ева не могла понять, почему тогда, в замке мага, она не смогла разглядеть это сходство…
«Здравствуй, мамочка, — говорила девушка эльфийке. — Как жаль, что я ничего не помню из той жизни, что провела с тобой. Ты, наверное, очень любила меня. Милая, милая моя мамочка… Что побудило меня бросить этот мир и ринуться охранять тот, чужой тогда мне мир людей? На этот вопрос у меня нет ответа, да и не будет. Только ты одна-единственная могла все помнить и знать. Жива ли ты сейчас? Все может быть, ведь эльфы бессмертны».
— Она жива? — уже вслух спросила Ева у дракона.
— К сожалению, дева, я не знаю ее судьбы. После того, как мы изменили структуры этого мира, я переселился сюда, и больше не слышал о твоей матери.
Ева разочарованно вздохнула. Жаль, она бы с радостью встретилась с ней.
— Когда ты вернешься к себе, ты скажешь Константину Григорьевичу о том, что узнала? — нерешительно спросил Конэ-Эль.
— Нет!!! — вырвался резкий крик. — Никогда в жизни не скажу!
Ева отвернулась от портрета и опрометью бросилась из комнаты. Не разбирая дороги, она бежала по дворцу. Ненависть рвача ее сердце, прижигая раны болью. Дурацкий вопрос «почему?» крутился в голове, хотя Ева и знала, что на него никогда не бывает ответа. Люди всегда задают его себе: «Почему это произошло именно со мной? За что?». И еще никто ни разу не получил на него вразумительный ответ. «Потому что» — и все, этим все сказано.
Эльф бросился вслед за Евой. Он нашел ее стоящей возле окна одной из комнат. Совершенно спокойная внешне, девушка смотрела куда-то вдаль, за горизонт. Конэ-Эль подошел к ней сзади и обнял.
— Все будет хорошо, — прошептал он ей на ушко. — Все будет хорошо, я тебе это обещаю.
— Как ты можешь обещать то, что совершенно не зависит от тебя? — грустно усмехнулась Ева. — Это не наши игры, понимаешь? Мы всего лишь пешки в чьей-то игре под названием «Жизнь». Наши роли прописаны, сценарий готов.
— Нет, я с тобой не согласен, — возразил эльф. — Мы сами можем переписать сценарий своей жизни так, как нам этого хочется.
— Твои бы слова да Богу в уши…
Не переспрашивая, что она этим хотела сказать, Конэ-Эль просто поцеловал Еву, понимая, что в данный момент ему все равно ничего объясняться не будет.
— Пойдем, а? Как-то нехорошо получается, неудобно перед драконом и императором, — эльф разжал объятья и развернул Еву за плечи к себе лицом. В ее глазах ничего кроме печали и обиды он не смог прочесть.
— Пошли… — согласилась девушка.
Мудрый дракон прекрасно понимал, что творится в душе у Евы, и посему не стал отсылать на ее поиски слуг, давая тем самым ей возможность немного прийти в себя. Гальтаф IV явно нервничая, недовольный поступком гостей: взять вот так, бесцеремонно и без его на то разрешения удалиться.