— Подожди, увидишь! — глаза хозяйки сверкали.
Мы прошли сквозь врата и оказались во дворике малого храма. Рангда взмахнула рукой и в углу прямо из воздуха материализовались музыканты. А на голове хозяйки появился высокий золотой убор пирамидальной формы.
— О, как красиво, — я воскликнула от удивления, разглядывая диковинную «корону», она напоминала ступенчатую пирамиду, украшенную бесконечными витиеватыми узорами.
— Это церемониальный убор. Мы будем двигаться в божественном танце. Повторяй!
Мне никогда прежде не удавались танцы, я с трудом улавливала ритм и все равно не попадала в такт, но сейчас что-то изменилось. Тело само повторяло движения Рангды. Искусные изломы рук, непривычные фигуры тела. Со стороны танец казался странным, но от его исполнения каждый мускул получал несравненное удовольствие.
Мы хохотали и кружились, поднимали и отпускали руки, изображая то птиц, то змей, то насекомых. Музыканты ускоряли ритм, и вот золотая пирамида на голове Рангды завертелась в бешеной круговерти. Я неожиданно запела, закричала, завизжала, высвобождая боль, что долго жила в груди, не давая покоя. Мы взялись за руки и закрутились пока не упали без сил.
— Это… — мое дыхание сбивалось, — было потрясающе!
Я дотронулась до пальцев Рангды и сжала их в благодарности. Потом мы лежали и смотрели в чернильное небо.
— Здесь не бывает звёзд?
— Нет. Звезды видны лишь в мире людей и богов. Идём, — она помогла мне подняться. — Я отведу тебя к дому, пора отдыхать.
Я шла качаясь, как пьяная, без помощи Рангды дойти бы не смогла. Уже у двери хозяйка предупредила:
— Завтра с утра не пугайся своего состояния, тебе станет плохо.
Я не понимающе хлопала глазами.
— То есть?
— Почувствуешь сама, это сложно описать. Что-то вроде побочного действия.
Сразу вспомнила о похмелье. Если так, то в юности я его проходила и сейчас должна справиться.
— Спасибо, — я кивнула с улыбкой, — буду иметь в виду.
Толкнула дверь, слегка покачиваясь вошла в дом и лишь дойдя до кровати упала на мягкое ложе и сразу заснула.
2.3
Утром... то было утро или день? Не знала, и честно говоря, знать не хотела. Было так тошно, что с кровати вставать категорически не хотелось. Не то, чтобы так сильно мутило, в студенческие времена бывало и похуже, намного хуже. Нет, здесь было другое. Будто жить не хотелось. Ни здесь, ни на земле, нигде. Пришло желание провалиться в темноту и забыться навсегда.
Все плохое, грустное, печальное навалилось разом. Захватило голову и, казалось, поселились там навеки. Выворачивало от собственной ничтожности, отвращения к себе, своему телу, личности, мыслям и даже прошлому. Приходили мысли, что ничто не сможет вернуть хорошее расположение духа, снова дать смысл, интерес, пробудить любопытство.
С трудом доползла до ванны и с чувством мерзости к себе проблевалась в туалет, а когда закончила_ еле заставила себя умыться. Не вставая с четверенек, добралась до кровати и снова залезла под тонкое одеяло, на этот раз с головой. Отвращение смешалось с жалостью и размазалась солёными слезами по горящим щекам.
В дверь постучали, но я не ответила. Стук повторился снова. Потом раздался голос:
— Елена, детка, это я, Рангда, — ещё стук. — Знаю как тебе плохо. Но сидеть там одной — худшее, что можно придумать. Выходи, я покажу тебе пару способов улучшить самочувствие.
Я молчала. Слова хозяйки были вопиющей бессмыслицей, бесполезностью, тленом. Высунула руку, цапнула подушку с кровати и забрала под одеяло. Теперь можно заткнуть уши, чтобы не слышать назойливый шум. Через какое-то время звуки, почти не слышные под подушечно-одеяльными доспехами стихли, и я снова осталась одна. Ещё час я беспокойно ворочалась, окропляя слезами все постельные принадлежности, пока снова не уснула.
Проснулась ближе к ночи, ощущая ужасный голод и легкое желание снова отведать кофе. Жизнь все ещё была отвратительна, но уже не столь бессмысленна, как с утра.
Прошла в ванну, умылась и посмотрела в зеркало. Фиолетовые круги под глазами как нельзя лучше отражали душевное состояние. Светлые волосы топорщились во все стороны как лепестки ромашки.
Я стянула одежду и залезла под холодный душ. Где-то в глубинах тела стало пробуждается желание пройтись по саду, сделать зарядку и… снова выпить кофе. Ведь он вернёт в жизнь столько радости и веселья.
Отогнала назойливую мысль и пошла переодеваться. На этот раз завернулась в чёрный саронг, при таком состоянии яркий цвет был неуместен. Вышла на улицу, отметив, что уже опускаются сумерки, а хозяйки нигде не видно.